Ставки на спорт 
Героями наших интернет-интервью были абсолютно разные музыканты: соло, бас-гитаристы, вокалисты, клавишники, барабанщики. Но то, что делает Борис Каплун, недостаточно назвать просто вокально-инструментальным исполнительством, отмечает корреспондент Петропавловск.news. Точнее будет сказать так: это синтетическое искусство. Солист и ударник «Ариэля» — специально для наших читателей.
— Борис Федорович, здравствуйте! Наконец-то созвонились. Без Вас наша музыкальная рубрика была бы неполной.
— Привет! Начало хорошее (улыбается). Ну, давай!
— Четыре года прошло с тех пор как разговаривали с Вами…
— Боже, как время летит…
— А сколько изменений в «Ариэле» за это время произошло…
— О чем ты говоришь….- Посмотрел недавний юбилейный концерт. Признаюсь, так рад был вновь видеть Вас за «кухней», за живыми барабанами…
— Да? (смеется) Ты знаешь, живые барабаны всколыхнули во мне некую такую физическую память. Я все-таки двадцать с чем-то лет вообще не садился за барабаны. А тут, когда Стас (Ростислав Гепп – прим.авт.) говорит: «Слушай, а почему бы тебе за «кухню» не сесть? Ну и сыграй там соло!» Я говорю: «Вы что, обалдели? Да я уже не помню, как и где какая кнопка нажимается!»
— Да помнят руки-то! И ноги тоже!
-Да, руки помнят, а ноги… Знаешь, раньше была, конечно, более молодая фантазия. Но что-то мне сегодня помогло в этом. Я пересмотрел огромное количество молодых барабанщиков, и не только молодых. Сегодня принципы игры совсем другие, и люди совсем по-другому начали играть. Ты понимаешь, какая штука. Появилась двойная педаль, «две ноги». Столько открылось красок, невероятно! И меня это как-то «зацепило». Думал, а смогу ли я вообще, я уже взрослый пожилой товарищ. Но мне вдруг стало очень интересно. Я сегодня опять сижу за барабанами. Практически каждый день хожу и занимаюсь, вот эти связки, вставки всякие разные, переходы. Смотришь на барабанщиков и думаешь: как же так у них получается, черт побери? И пытаешься. Понимаешь, недостаток школ, недостаток видеоаргументов нам не дает пищи для размышлений, к большому сожалению. До всего приходится доходить своим умом, практикой и прочим-прочим. Я купил себе барабаны. А так как я сейчас преподаю в Институте музыки Чайковского (преподаю не барабаны, а эстрадно-джазовый вокал в качестве педагога-консультанта), я поставил туда барабаны, каждый день прихожу и пользуюсь тем, что студенты у нас не ходят на уроки (и, слава Богу!) Сижу за барабанами и получаю огромное удовлетворение от этого. Так что это был очень хороший посыл, чтобы что-то делать. Ну что эти несчастные уродливые барабаны, за которыми я стою… Это ничего не дает совершенно. А тут, конечно, есть идея, есть, над чем подумать.
— Вы ведь уже в Оренбурге начали заниматься барабанами?
— Я в Оренбурге начал не то чтобы заниматься. С пионерского возраста, знаешь, «Орленок», и так далее, и тому подобное. Были какие-то попытки играть «там-та-та-там-пам-пам». Мне это всегда нравилось. Конечно, льстило эстрадным музыкантам в кинотеатре «Октябрь», которым я иногда подыгрывал, что сидят такие деды уже старые, играют джазовую, эстрадную музыку, а с ними сидит пионер в галстуке, играет за барабанами. Причем, как им, и мне тогда казалось, что все очень было достойно и хорошо (смеется). Это было смешно, но ужасно приятно, я играл в оркестре лет с 12-13-ти. Безусловно, мне барабаны нравились, я чувствовал всегда определенную свободу за этим инструментом. Ну и вообще это такой «сердешный» инструмент, не только для меня, это сердце коллектива. Пытался всегда играть знаешь как, не просто «бей дробушки, и все». Это тоже музыкальный инструмент, это как в симфоническом оркестре использование литавр, малого и большого барабана, они там отдельно стоят. А мне представилась возможность играть на всех сразу. Это, конечно, очень здорово!
— А как поняли, что за барабанами можно еще и петь?
— Ты знаешь, я ничего не понимал, и не надо было этого понимать. Связался с Ярушиным в 1970-м году. Он сначала услышал, как я пою. Он вообще не хотел меня принимать в группу, сказал, зачем мне барабанщик, у меня есть. А потом вдогонку сказал: «Ну ладно, приходи завтра на репетицию. Ты поешь вообще?» Я говорю: «Немножко пою». Пришел на репетицию на следующий день. Когда я сел за барабаны, у него волосы встали дыбом: «Как ты так играешь?» Потом вместе спели, он вообще обалдел. Так что это не я, а Ярушин понял, что я могу петь за барабанами. Мало того, еще и на скрипке играть. Это было здорово, потому что такого в Челябинске не было…
— Да не только в Челябинске. Из наших кого еще можно вспомнить? Гуннара Грапса…
— Да (кивает). А ты знаешь, что Гуннар Грапс уже ушел?
— Знаю, светлая память… «Леди блюз» до сих пор с удовольствием слушаю.
— Памяти Гуннара, да. Он великий человек и барабанщик замечательный. Да, светлая память!
— Борис Федорович, а вот запись «Child in Time» в Вашем исполнении так и не нашел…
— А ты знаешь, я боюсь, что ты ее не найдешь, потому что записи не было. Конечно, мне было бы тоже интересно послушать, потому что я там пел, извините меня, ля-бемоль второй октавы. Только Гиллан пел фальцетом, а я голосом. Фальцет у меня пропал, стерся. Ярушин давал очень высокие партии петь голосом, и я вот этим высоким голосом стер себе весь фальцет. К сожалению…
— Вы же выше Градского брали. Он, наверное, не ожидал, что на фестивале «Серебряные струны – 71» появится группа, способная встать в один ряд с его «Скоморохами»?
— Не ожидал, да (улыбается). Мы приехали в Горький, и слышу, кто-то поет, очень высоко распевается. Я еще выше начал распеваться, он еще выше… У нас получилось некое, так сказать, соревнование. Потом он мне после концерта говорит: «Слушай, это не ты?» Я говорю: «Ну, я…» Ну и все…Мы же со «Скоморохами» разделили там лауреатство. Саша был отмечен как лучший певец, я стал, по-моему, лучшим барабанщиком. Вот такой город Горький! Хороший фестиваль был, надолго запомнился. Лет пять назад Саша был на нашем «Светлом прошлом», я ему напомнил эту историю. Было дело под Полтавой, чего уж там греха таить. Молодой был, дурной…(смеется).
— Такие ноты брали! А Ваше знаменитое «малина» когда последний раз пели на концерте, не помните?
— Очень давно. Я недавно попробовал. Ну, может быть, до-диез или ре я еще там бы спел, но на ми-бемоль уже не хватает у меня сил. Я пел голосом, поэтому энергетика была очень большая.
— Когда выйдет новый альбом «Ариэля»?
— У нас сейчас грампластинка вышла в Германии…
— О, винил? Это интересно! Пожалуйста, расскажите подробнее…
— Наши местные ребята тут взялись и выпустили нам грампластинку. На ней unplugged – концерт, русские народные песни, которые мы выпускали в Германии. Я этот альбом уже видел, скоро нам будут вручать как подарок. А новый альбом, я не знаю, как его назвать, новый – не новый… Мы продолжаем работать с новым для нас композитором, он местный композитор, Кривопалов – Москвин, если помнишь. И вот мы с ним уже записали около 12 песен. Как только будет 14 песен, мы тут же выпускаем альбом, хотя, впрочем, он уже эти пластинки выпустил. Там есть очень хорошие симпатичные песни. Я не могу сказать, что альбом полностью удовлетворяет, но песенки замечательные.
— Хотелось бы услышать пожелания читателям нашей газеты именно от Вас.
— Ребята, слушайте музыку, и все остальное уйдет на задний план, а жизнь покажется прекрасной. Музыка! Она умиротворяет людей, она дает надежду!
