Ставки на спорт 
Продолжая тему, начатую в предыдущих выпусках за 16.01.2021 и 08.03.2021, музыкальный обозреватель Петропавловск.news беседует с гитаристом, композитором, аранжировщиком Вячеславом Митрохиным.
— Вячеслав, доводилось Вам бывать на гастролях в моём родном Целинограде? Дворец Целинников был довольно приличной концертной площадкой по тем временам…
— Да, конечно, помню. Гастролировали там.
— Давайте для начала вновь перенесёмся в Лиепаю начала 70-х. Какой тогда была фестивальная программа группы «Стронций»?
— Она всегда была свободная, единственное – всем нужно было делать обработку народной песни. В 1971-м мы завоевали всё, а в 1972-м заняли 2-ое место после «Ариэля» — не хватило одного балла. Я был отмечен за обработку, как инструменталист, и, если бы наш певец, как это было годом раньше, получил лучшего вокалиста, мы бы взяли главный приз. Хотя никого это тогда не волновало. Просто вот такое интересное стечение обстоятельств… А репертуар был совершенно свободный, но в основном играли что-то своё, хотя своё всегда получалось как «пионерский лагерь». Как мы смеялись, вступление «по фирме», а потом начинался Лев Лещенко. Но это становление, откуда было всё это брать, школы-то не было, слушали западников. Ну или ещё исполняли местных композиторов.
— Например, кого?
— У нас есть такой Имантс Калныньш, среди молодёжи он был не то чтобы популярнее Раймонда Паулса, а как сказать… Просто у Паулса уклон в оркестр, эстраду, джаз, а у Калныньша песни были социальные. Потом, группа у него была – «2 х ВВМ», её прикрыли, потому что они с крестами ходили в праздник, в каком-то городе выступали, кто-то стуканул, и их закрыли, запретили играть. В общем, бунтари были, как и все в молодости. Ну вот. Ещё приезжал Леонид Бергер, помните такого певца?
— Ещё бы, конечно.
— Вот он выступал, все были в восхищении. Какой тембр, как он здорово пел “Blood, Sweat & Tears”! Приезжал с москвичами, три дудки – ну, такое типичное “Chicago” по составу, то есть рок-состав стандартный, плюс дудки, и он на рояле. Классно играли все эти свинговые, джазовые вещи, наши джазовые музыканты особенно восторгались…
— Это тогда же, в 1972-м?
— Да-да, очень интересно было. У меня даже две записи его остались, он ещё сделал в шикарной обработке «Нет тебя прекрасней», в таком, что ли, джаз-фанке. Даже сейчас слушаешь – насколько они интересные были! Две какие-то русские песни спели и ещё какую-то Тухманова вещь, потом несколько фирменных вещей из “Blood, Sweat & Tears”, “Chicago”, на очень хорошем уровне. Вообще, кто играл хорошо, тот мог делать каверы. Даже, может, и не копии… вот я, например, никогда не любил копировать, мне лень было, как мы это называли, сдирать. Никогда не делал копии. Копия – она и в Африке копия, всегда говорю. В результате получался кавер, хоть мы и слова такого тогда не знали. Потому, наверное, и получалось, что мы делали это от себя, как мы умели. Певец у нас был очень хороший, Александр Таранов. Его с панталыку сбили, он сошёл на нет, в тюрьму попал, но это уже потом, попозже. Голоса мог имитировать, Тома Джонса, итальянцев. С фармазонными словами – ну откуда мы их тогда знали… Мне по сей день, кстати, Том Джонс нравится, хоть я и не эстрадного плана музыкант. В общем, приходилось играть очень много всего, конечно. Мы и “Creedence” играли, и “Christie”. С “Creedence” вышло особенно удачно – Лиепая же город моряков по большому счёту, и мне моряки привезли оригинальные ноты (!) альбома “Pendulum”. С правильными словами, не надо было выслушивать с каких-то записей, как поют там это всё. Эстонцам очень нравилось. Короче, всё это очень хорошо проходило. Со временем, конечно, поменялось больше на свою музыку…
— А как со сдачей программы?
— Ну да, тогда же, в Советском Союзе, если ты хотел гастролировать, нужно было выполнять определённую норму по исполнению музыки советских композиторов. И в ресторанах норму какую-то делали. И мы, сдавая программу, старались выдержать этот процент, чтобы нам разрешили концертировать. Играли несколько песен таких, конечно, советских, но в основном пару латышских песен, ну и, если была возможность, каких-нибудь своих. И выбирался репертуар из того, что мы могли круто сыграть, так, чтобы было похоже на группу. Фанаты толпами ездили по Украине, Белоруссии. В Витебске, помню, всю эстраду раздолбали, разбили. Сарафанное радио же работало: приехала латвийская группа! Мы ж как цеппелинов начинали играть…
— А что играли из цеппелинов?
— “Moby Dick”, их знаменитый инструментал. С барабанным соло, как положено, все дела. И вот Витебск, летний театр, пять или шесть концертов, и на втором или третьем там всё разломали.
— Барабанные соло – в то время это было модно и эффектно…
— Да, у нас барабанщик был, который хорошо мог соло играть. Это всегда было популярно. И в группе “ARS” у меня была композиция, которую я смешно назвал: «Бригадный подряд». Там все играли соло, барабанщик тоже, естественно, оставался и играл. Даже и сейчас, смотрю, группы иногда это используют. А с каверами-то как всё вернулось на круги своя. Несколько лет назад пошла такая тенденция – мировые звёзды должны были выпустить кавер-диски. У Сантаны есть, у Фила Коллинза, Род Стюарт выпустил диск «под старину». Так что всё возвращается циклически. Как бы это нравилось или не нравилось…
— Согласен. Сам слушаю то, что было создано в 60-е, 70-е, первой половине 80-х. Это моё.
— Да, это интересно, если это понимаешь. Многим из молодёжи нравится “The Beatles”, в таком стиле вот эта «старая» музыка. А нового-то ничего не произошло по большому счёту.
— Увы, да.
— Практически современные большие группы можно по пальцам пересчитать. А раньше? Один только фестиваль в Вудстоке сколько насчитывал именитых команд, живущих потом! Это было становление этой музыки, неважно, как она называлась: рок, прогрессивный рок, тяжёлый, поп-рок или ещё какой-то. Или взять, например, диско-рок, диско-поп, такие группы, как “Bee Gees”, “ABBA”…
— Образцы высокого искусства.
— Да, и нет таких больше. Потому что от сердца, наверное, всё это шло. Время другое было. Сейчас время совершенно другое, но с этим надо считаться. Есть много и современной хорошей музыки — в разных жанрах, конечно. Она ближе к современному стандарту. А вот из классических групп, пожалуй, “Muse” – очень грамотный подход.
— А мурашек они лично у меня не вызывают. Зато, когда слушаешь “No Quarter” или “Kashmir” тех же “Led Zeppelin” – вот они, мурашки…
— Да-да, вот, именно это! Вроде грамотно всё сделано, я специально послушал. Потом, ещё есть несколько команд, которые котируются. Но, как правильно было сказано, мурашек не вызывают.
— Хотя рассуждаю не с позиции критика. Критику считаю делом бесполезным. Как сказал Роджер Уотерс: «Все эти средства массовой информации не имеют никакого значения. Люди приходят на концерт, и, если им не нравится то, что они слышат, они туда больше не придут».
— А я сам страшно негативно отношусь ко всем этим «умникам», когда они начинают умничать и рассуждать, что тут и там не так. Извините, облить грязью можно всё что угодно. Ну, сам сделай что-нибудь.
— Согласен на сто процентов. Оценивать всегда проще, чем создавать. А ты попробуй на сцену выйди. Например, по “Queen” как в своё время прошлась пресса. Да не только по ним…
— В том-то и дело. Я вот, к слову, никогда не был поклонником “Queen”. А тут как-то фильм посмотрел – потом чуть не всю их дискографию переслушал. Начал анализировать… Да им равных не было по большому счёту! Да, пожалуй, и сейчас нет. Или Элтон Джон. Крайне отрицательно отношусь к этой ориентации – точнее сказать, совсем не отношусь…
— Тут мы с Вами тоже совпадаем.
-…но ты попробуй сесть за рояль и один собрать стотысячную толпу! Не из соображений экономии, а просто настолько песни были сильные, что их не надо было украшать никакими музыкантами. Вот это меня всегда поражало. И опять-таки речь идёт о той, так называемой «старой» музыке, которая живёт по сей день…
— Хотя, честно говоря, мне ближе Билли Джоэл.
— Он тоже молодец, не спорю. Так что всё от сердца должно идти. Но время, конечно, диктует свои требования. На 90-е ещё немного хватило этого духа новшества, новизны какой-то. Потом, с 2000-х, всё как-то закрепилось, всё придумали…
— Шестидесятые-семидесятые ведь были ещё и временем великих экспериментов с аппаратурой…
— Мне это всегда было интересно. А ведь это дорого было всё. Но, тем не менее, мы старались покупать аппаратуру с хорошими динамиками. Хорошие усилители делали местные ребята, рупорные колонки, звучало всё здорово, делалось на крутом уровне. Оказывается, рупора придумали в Советском Союзе в конце 20-х — начале 30-х годов! Это советские разработки. То есть когда возникла потребность, стадионы конструировались так, что в стенах уже были рупора, и этот пяти, максимум двадцативаттный динамик всё озвучивал. Потом это переняли. И во времена того же Вудстока потребовался аппарат более мощный. Правда, когда стали делать мощные динамики, от рупоров отошли.
— Битлы, читал, себя не слышали из-за отсутствия мониторов. Но это чуть раньше…
— Нет, слышали, конечно, мониторы ставили. Я сам думал: где мониторы? Посмотрел концерты – нет, всё-таки ставились по двум углам. Естественно, ну не дураки же они. И большой барабан, и всё подзвучивали – на том уровне, конечно. А звукорежиссёр “Rolling Stones” создал первый 1000-ваттный динамик. Стал прослушивать шумы ухом, случайно кто-то закоротил – и ему выбило слух, он отлетел метра на три от динамика…. Вот такая история была. А мы, помню, когда работали в филармонии, три тонны оборудования возили. Как вспомню – так вздрогну! (смеётся). Ничего, справлялись… Поражаюсь: мы ведь не имели ничего, сами что-то создавали. В “Modo” играли вообще чуть ли не на самоделках – хотя, конечно, мастера хорошие были.
— А когда появился собственный Les Paul?
— Да, 1973 года, по сей день моя лучшая гитара. Звучит. Я её немного восстановил, отдал мастеру, он говорит: «Что ты! Какая гитара…» Даже сейчас на ней много записываю. Купил этот инструмент со временем, когда уже стал больше зарабатывать. Заплатил 4000 рублей, это году так в 1979-м. В Союз же приезжали поляки, югославы, а они всегда чем-то торговали. И вот я договорился с одним гитаристом, на тур дал ему свою гитару – доиграть, приехал в Ленинград к нему на последний концерт за своей гитарой. Вот такая договорённость была. Потому что жили мы всегда как в капитализме и в то время – чем ты лучше играл, тем больше тебя приглашали, платили чаевых и т.д. Возвращаясь во времена «Стронция» — мы тогда играли множество халтурок за наличные, собирали общие деньги и в Риге покупали аппаратуру. У нас были два очень хороших мастера – Комаров и Благовещенский. Комаров делал усилители на больших лампах, а Благовещенский специализировался на маленьких лампочках, что сейчас модно. Если бы не Советский Союз, эти люди были бы на таком коне… Потому что их усилители звучат лучше, чем любой фирменный Marshall. Но это опять же были разработки Советского Союза.
— Соблазна уехать не было?
— Если проанализировать, практически никто из уехавших на Запад на большую сцену не пробился. Единственная, на мой взгляд, группа, которую можно поставить на одну полку с образцами европейско-американского уровня, это «Парк Горького» с Носковым. Они в этом смысле оказались наиболее близки, что ли, к истине. На перестроечной волне у нас из Латвии уезжала пара команд. Сначала убрали барабанщика, человек потом спился, у него была такая депрессия. Вернулся в Латвию и вообще перестал играть – а хороший барабанщик был. Потом убрали басиста, ещё кого-то…
— Леониду Бергеру повезло больше — он и в Австралии не пропал.
— Да, я в курсе, поёт, играет, студия… По сей день люблю его слушать. Но сам факт его отъезда был вынужденным, его место в любом случае было в Москве. Я сам всегда жил западной музыкой, даже, бывало, по-русски заговоришь в России, в ответ: о, прибалт! И мне пророчили: «Ты бы со своим характером точно ТАМ прижился». Но мне это сто лет не надо было. Помню, в Канаду приехал в 1992-м, что ли, году. Думал, всё, с меня Советского Союза хватит. Я побыл там двадцать дней и сказал: «Хай живе ваша Америка и Канада, до свидания, я домой!» В общем, живу принципом «где родился, там и пригодился…»
