Сквозь время, билет до детства… Петропавловск!

В редакцию Петропавловск.news написала Галина Ким из Костаная. У неё много воспоминаний из детства, которое она провела в Северном Казахстане. Приводим её рассказ без изменений.

Я жила в разных городах Казахстана. Но именно Петропавловск был городом моего детства. Не младенческого, бессознательного, а детства, которое остается в памяти навсегда.

На углу Сталина и Папанина

Сюда мы переехали из Алма-Аты. В конце августа высадились на старом петропавловском вокзале, где главными достопримечательностями тогда были изваяния трубящих слонов и бетонные вазоны с чахлой растительностью.

А в первый класс я пошла без белого нарядного фартука, который застрял где-то с остальным нашим багажом. Более того, какое-то время нам пришлось кантоваться в папином рабочем кабинете. Его контора, как назвали бы прежде, а сейчас сказали бы офис, находилась на углу улиц Сталина и Папанина, позже переименованной в Мира (теперь же она носит имя Назарбаева). И называлась она СМУ «Севказводстрой». Я помню это старинное, крепкое, с большими окнами здание, в котором через побелку проступала бурая кирпичная кладка. Я делала уроки за папиным казенным столом и спала на приставленных сиденьями друг к другу больших креслах.

Тот самый особняк, в котором размещалось СМУ. Точнее виден лишь его край.

Теперь на его месте высится пятиэтажка.

А прежде во дворе СМУ и вокруг него кипела жизнь. Особенно это ощущалось по праздникам, когда сотрудники управления собирались на первомайские или ноябрьские демонстрации — шли семьями. Взрослые несли знамена или транспоранты, дети — флажки или шарики, которые, кстати, в те времена были, представьте, дефицитом.

Школьные годы — чудесные!

Моя первая школа N5 была русско-казахской, располагалась на улице Сталина и, по-моему, носила имя опять-таки Сталина, а у центрального входа нас встречали величественные фигуры все того же Сталина и Ленина. Это был 1955 год, и до развенчания культа личности оставалось менее полугода. Но момента, когда статую Сталина снесут с привычного для моего взора места, я не увидела — перешла в другую школу.

В Петропавловске мы прожили всего шесть лет, затем отца перевели в столицу Целинного края. Но за это время я сменила две школы и два домашних адреса. Может, время было такое, а может, просто так сложилась, что вся моя маленькая жизнь была связана с революционными именами. Жили мы сначала на улице Карла Маркса, 31. Номер дома сохранился, только вместо ладного бревенчатого дома там теперь высится пятиэтажка. Просыпаясь, я смотрела в окно и видела покрытую булыжником мостовую, а через дорогу старинное кирпичное здание.

Этот снимок сделан почти 50 лет спустя, в начале 2000-х. Не знаю, жил ли кто-нибудь в пору моего детства в этом доме, или это было казенное учреждение. Но помню, как летним утром лучи солнца отражались в окнах и наполняли радостной энергией и саму улицу, и меня.

После Карла Маркса была улица революционера Володарского, под номером 101, а новая моя школа N 3 и вовсе носила имя Великой Октябрьской революции. Это была удивительная школа, как-будто сошедшая со страниц старых книг о том, каким должно быть советское детское учреждение. Школа была, наверно, даже по меркам того времени, небольшой. Двухэтажная, с широкими коридорами, но удивительный дух уважения учителей к себе и к детям, казалось, наполнял все её пространство. У директора школы даже имя было необычное — Евстолия Ивановна Шишкина. И вообще имена учителей были тоже необычными для современного уха — Евдокия Константиновна Толчина (позже Лысенко), Мария Ивановна Милюкова, Варвара Петровна, Таисия Александровна, Вера Федоровна, Евгения Львовна, Глафира Федоровна…

Я не помню, чтобы учителя входили в класс плохо причесанными, в валенках или резиновых сапогах. Всегда в туфлях, украшенные шарфиками или брошками. А как школа встречала своих бывших учеников! Гремела музыка, ребятня из начальных классов — девочки с белыми бантами, в белых фартучках, мальчики в наглаженных светлых рубашках — выстраивалась в коридоре шеренгами с интервалом в два метра. Учителя, оживленные и как-будто помолодевшие, обнимали своих повзрослевших воспитанников . Смех, гомон, расспросы и неподдельный интерес друг к другу.

В начале 2000-х я впервые за долгое время побывала в Петропавловске, прошла по памятным местам. Пятая школа осталась школой, а вот номер 3 стала каким-то производственным зданием — шлагбаум, снуют машины. Хотя первоначальный свой облик она сохранила — те же два этажа, и цвет тот же, нежно — зелёный с белой отделкой.

Так выглядела моя третья школа примерно в 2010 году. С тех пор, как я там училась, внешне она не изменилась, вот только заросла сплошь сорняками.

А это 5-я, моя первая в жизни школа. Когда я пришла сюда в первый класс, она была розоватого цвета, но окна и спустя 50 лет по-прежнему были большие, в три створки.

Какая дорога ведёт к «Ударнику»

Сейчас у моей внучки игрушки не вмещаются в комнату, а у детей моего поколения с игрушками и развлечениями, скажем честно, было не очень. Зато была такая забава — собирать красивые стеклышки, то есть осколки разбитой посуды с сохранившимся затейливым рисунком, или разноцветные стекляшки. И мы, я и подружка Наташка, в поисках таких «сокровищ» сворачивали с улицы Карла Марса на ближайшую, она не была мощенной булыжником, а потому на земле, в пыли, можно было отыскать прекрасные экземпляры нашего собирательства. Я не знаю, как называлась эта улица тогда. Может, Почтамтская, а может, Первомайская (сейчас Казахстанской правды), но по этой улице можно было дойти до кинотеатра ‘Ударник». Помню там небольшую низенькую сцену в фойе и массивные бюсты знаменитых лётчиков — Чкалова, Байдукова и то ли Белякова, то ли Громова. Здесь я с воодушевлением смотрела «Молодую гвардию» и с замиранием сердца «Тайну двух океанов».

Из всех видов искусства мама предпочитала кино. И когда папа уезжал в командировку, а старшие брат и сестра учились уже в институтах в других городах , мы с мамой устремлялись в кинотеатры. Ходили не только в «Ударник», но и в «Октябрь», во Дворец энергетиков, который был тогда совсем еще новый, только что отстроенный. Над сценой, на которой выступала и я со сводным школьным хором, висел лозунг «Вперёд, вперёд — к победе коммунизма!». А со сцены можно было увидеть на балконном выступе небольшой барельеф в виде лиры. Пожалуй, только во Дворце использовали реостаты, и свет перед началом кино гаснул медленно, постепенно, придавая какое — то магическое очарование, волшебство моим визитам во Дворец энергетиков.

Энергетики были шефами третьей школы, поэтому многие пионерские сборы отрядов и дружины проходили именно здесь, как и творческие олимпиады. Я помню импровизированный пионерский костёр — лоскуты красной ткани, подсвеченные лампой, колыхались от искусно запрятанных ветродуев…

Через 50 лет я стояла у дворца энергетиков, который не имел уже никакого отношения к энергетикам. Здесь поселился казахский театр.

Впрочем, на днях узнала, что театр переехал в новое здание, а бывший ДК отчаянно нуждается в капитальном ремонте. Но сквозь дымку времени я упрямо вижу новенький дворец и барельеф на его фронтоне в форме красного знамени с цифрами 19 и 56, вижу кафельный пол в фойе, по обеим сторонам от входа зарешеченные гардеробные, а слева кинокассу…

Звёздное небо над тобой

Моя улица Володарского примыкала к так называемому Капай-городу, который имел в то время почему-то дурную славу. Во всяком случае моё детское сознание воспринимало отношение населения к этой части Петропавловска именно так. По весне пройти эту улицу без высоких резиновых сапог было невозможно, вода текла по грейдерной дороге, подступала к домам, во дворе от крыльца до ворот приходилось прокладывать доски.

Дома здесь были небольшие — на одну, две семьи. Зимой над крышами вился дымок из труб, при этом снег почти до самой весны был девственно чистым. Машины в этой части города появлялись редко, и летом мы, без страха попасть в ДТП, играли на своей улице допоздна — в Петропавловске даже полночь не была тёмной, при том, что на Володарской не было ни одного фонаря. Зато зимой возвращаться из школы было страшновато. Вечера были густо-чернильные, но небо было усеяно низкими, яркими звёздами. И только здесь, как ни странно, я видела Млечный путь. Может, потому что в то время почти не было фонарей, которые сегодня закрывают от нас и звезды, и ночной небосвод. А может, местоположение Петропавловска на земном шаре столь уникально.

Аромат детства

В этом доме, в котором я счастливо и беспечно прожила почти три года, какое-то время после нашего отъезда жил новый начальник СМУ, затем располагался ведомственный детский сад. В свой последний приезд я его не нашла. Все дома на этой улице снесли и построили, понятное дело, многоэтажки.

Да и близлежащий Дворец энергетиков не щадит время, но он хотя бы не снесен.

Что интересно, рядом с ним я обнаружила одно местечко со старым телеграфным столбом. Наверно, он существовал и в мою бытность.

Выглядящий древним экспонатом, он стоял в зарослях травы. Той самой травы, которую мы в детстве называли вениками. Собрав в метелку, ими действительно можно было подметать двор или покрывать свод шалаша. Я зашла в эти заросли, на минуту закрыла глаза и вспомнила этот удивительный, травный аромат старого Петропавловска. Ни с чем не сравнимый, настоянный на уникальном запахе земли, солнца и чего-то необъяснимого, он на мгновение вернул меня в прошлое, в ту пору детства, когда жизнь кажется бесконечной, а вокруг тебя так много удивительного, пока ещё не познанного, а потому особенно прекрасного.

Галина Ким, Костанай.