Игорь Романов: Для меня важнее музыка…

Сергей Скачков, Игорь Дембовский, Борис Аксёнов, Валерий Горшеничев, Юрий Левачёв. Данный цикл творческих портретов, безусловно, был бы неполным без сегодняшнего гостя рубрики, чей послужной список, в свою очередь, не ограничивается одними только «Землянами». Что, впрочем, не помешало поговорить о легендарном коллективе. Гитарист, композитор, аранжировщик Игорь Романов – в интернет-интервью Петропавловск.news.

— Игорь Евгеньевич, в мае – 35-летие со времени проведения «Рок-панорамы-86», в связи с чем вспоминается Ваше весьма эффектное фото на обложках пластинок. Ваше участие планировалось?

— Вроде планировалось, но, честно говоря, не помню, как так случилось, почему туда не вошла ни одна из песен. Оформление делал московский фотограф, с которым у нас было много фотосессий. И поэтому, когда он уже сделал оформление, ему пришлось лицо, так сказать, размазать (смеётся). Не так красиво, хотя многие поняли, что это я… Вот такая история с этой фотографией, дурацкая какая-то. А может, так как я в 1986-м уже был в «Союзе», меня потому и замазали. Чтобы не было лишней рекламы.

— Понятно. И вот как раз вопрос о группе «Союз». Насколько я знаю, помимо двух студийных пластинок вы записали концертный альбом, который не был выпущен официально. Есть вероятность, что он выйдет?

— Имеется в виду концерт в Киеве?

— Да-да.

— Нет, мы не собирались его выпускать. Это на киевском телевидении захотели отснять – мы тогда работали, по-моему, с «Весёлыми ребятами», во Дворце спорта. И киевское телевидение попросило сделать съёмку. Вот собственно, и всё. Ещё мы там пару песен на английском записали, инструментал, который потом вошёл в CD-диск – его, по-моему, Свердловск выпускал. Он был выпущен как «Красный свет», с бонус-треками. Кстати, у нас было сделано несколько инструментальных композиций, которые нам потом очень помогли в Германии, когда Валерку, нашего вокалиста, не выпустили, и мне пришлось всё вытягивать на себе. Потому что многие песни были высоковаты для меня, а у него повыше всё-таки, теноровый голос. И вот инструментал как раз нам очень тогда помог на фестивале в Гамбурге.

— Если можно, несколько вопросов о «Землянах»…

— Да, пожалуйста.

— Знаменитую двухгрифовую гитару Вам сделали на заказ?

— Мы её у кого-то купили, это был, как в то время называлось, самопал. Не помню, кто сделал, делали не лично мне. Так что, собственно, она не заказная, просто у кого-то перекупили. Там датчики стояли хорошие, я на ней поработал. Правда, тяжеловато, на такой хорошо пару песен сыграть, но когда целый концерт… Поэтому у меня ещё другие инструменты были, конечно.

— Одно из ярких воспоминаний моего детства!

— Ну да, мы её засветили, конечно. Двугорбая, как мы её называли.

— С двухгрифовыми выделялись Вы и Мулявин…

— Ну, Мулявину было проще в этом смысле, потому что у «Песняров» финансирование было государственное, им помогал с дорогими инструментами «Белконцерт». А у нас финансирование было чисто наше. Сами себе покупали гитары, комбики…

— А когда «Земляне» записывали песни Юрия Антонова, он каким-то образом принимал в этом участие?

— Нет, я просто сделал аранжировки, а Юра участвовал в музыкальной передаче, когда мы с ним были в Минске. Что-то говорил о группе, точно не скажу, сам свои песни пел или нет. Ну вот, четыре песни нам принесли, он чем-то остался недоволен, помню. Но в результате потом смотрю, «Поверь в мечту» на его пластинке в той же аранжировке, и соло то же, что у меня. Мы просто сделали так, как нам надо было. Потому что я всё-таки аранжировками занимался…

— Да, у «Землян» всё звучало очень профессионально – в плане аранжировок, исполнения. Тем более несправедливо, что в своё время некоторые «критики» на вас ушат грязи вылили…

— Знаешь, этот рок-клубовский говнорок…

— Это были ну такие «короткие штаны» по сравнению с профессионалами! Равносильно тому, что дворовый школьный ансамбль привести в концертный зал «Россия» и сказать: «Ребята, работайте концерт». Что, собственно, и произошло при Горбачёве.

— Там был упор на тексты. Я считаю, что это такой вот бард-рок.

— А я и от текстов, честно говоря, не в восторге.

— Как некоторые считают, они якобы боролись с властью и т.п. Но в профессиональном плане это всё было так слабо… Помню, меня затащили на концерт. Я говорю: ну да, нормальный бард-рок. Для нашей страны это, может, и хорошо, у нас любили бардов. А для меня важнее всё-таки музыка. Мы же даже когда западные группы слушали, зачастую не понимали, о чём они поют. То есть голос воспринимался как инструмент. И мы воспринимали это чисто как музыку, а не как какой-то текст. А потом оказалось, на Западе тексты нередко были несильные. С другой стороны, нам и не надо было. Мы судили по принципу: классный вокалист или нет, слушали это как музыку. А тут совершенно другие задачи стояли, уж бог с ним, как они там играют, главное, о чём поют. Когда текст хороший – уже хорошо. Но передо мной всегда стояла задача, что музыка – это главное. На первом плане был музыкальный фактор. Так что я, как и ты, этот говнорок не принимал, просто смотрел со смехом. Когда спрашивали, отвечал: пускай играть научатся.

— А Вы не припомните, кто в «Землянах» пел «Путь к тебе» («Этот перекрёсток»)?

— Скачков, наверное.

— А вот был у вас Юрий Дмитриенко, он мог её петь?

— Был такой клавишник из Харькова, по кличке «Хохол» (смеётся). Да, мог и он. Вполне возможно, что Юра пел. Есть парень один, он мне старые записи «земляновские» присылает: «А эту помнишь?» Слушаю – блин, совсем забыл, что мы такую пели! Потому что столько времени прошло, в одном только «Союзе» сколько было написано, потом какие-то инструментальные проекты пошли…

— А аранжировку «Красного коня» Вы делали?

— Да, тогда все аранжировки делал я. Вокалист с нами съездил буквально первую профессиональную гастроль в Кемерово, и как-то так мы с ним расстались, не помню, как и что. А песни эти аранжировать с элементами рока было сложно, понимаешь, они ведь чисто эстрадные. Я почему и ушёл, в 1980-м, по-моему, или в конце 1979-го, когда Кисель притащил кипу песен советских авторов и сказал, что это надо сделать. Я из этой кипы отобрал столько-то, но всё равно они ведь написаны в другой, скажем так, культуре. И делать из них рок-песни было очень проблематично. Я тогда уходил где-то на полгода, сказал, Володя, я не ради этого занимаюсь музыкой всю жизнь. Это не моё, я думал, мы будем делать свои песни, свою направленность и прочее, прочее. Когда первые гастроли были, мы играли мою арт-роковую композицию «Океан», пару кавер-версий Led Zeppelin, Deep Purple, по-моему. Но в основном там были мои песни, потом, тот же «Красный конь». А когда пошли клавиры гениальных советских композиторов, у меня всё опустилось, и я сказал, что ухожу. Потом Юра Ильченко полгода поработал, а потом Кисель приехал, меня отловил, я как раз тогда в вечернем музыкальном училище преподавал. Говорит: есть разрешение на диск-гигант, давай запишем, там и наша музыка будет. Тогда же сложно было, если ты не член Союза композиторов, чтобы вошло в пластинку или по телеку где-то показали. Всё-таки мы играли свою музыку на концертах, у нас рок был, просто многие вещи были не записаны на пластинки…

— Из Ваших песен я бы отметил «Когда заходит солнце»…

— Ну да, красивая. Потом, я тут недавно переслушал, была записана такая вещь «Качели», классная, боевая. Как раз мне её прислали.

— Ещё была «Весёлая история».

— На стихи Аксёнова, кстати, из его повести. Причём её зарубили на телевидении, вначале вроде взяли, а там были такие строчки: «Корабль из речки узенькой отправил в океан четырнадцать бездельников и капитан Иван». Может, Аксёнов так и имел в виду, четырнадцать республик и капитан Иван… Нам сказали: вы что, ребята? Хотя повесть была в «Новом мире» или каком-то из этих толстых журналов. Нам говорят: нет. А мы её даже, по-моему, уже отсняли. Когда вот эту версию я услышал, то, конечно, ржал. А сперва даже не подумал об этом.

— Раз уж речь зашла о кораблях, то грех не вспомнить «Маленький кораблик»…

— Там тоже странная история. У меня был свой текст, но я же не член Союза писателей. Пришлось отдать Пляцковскому. А у меня было: «Маленький кораблик, на нём не устоять и не уплыть…» (напевает). Ну, а у Пляцковского было своё видение. Кстати, помню, как мы с ним познакомились. Мы снимались то ли в «Огоньке», то ли где-то ещё как раз с песней «Красный конь». Нас познакомили, и он говорит: «У меня для вас есть песенка, молодёжная, актуальная». И поёт: «Ты ходишь где-то, как в море дождик, как солнце летом…» И чего-то такое там: «Тебя ревную, украдкой фото твоё целую…» А припев, говорит, такой, знаете: «А пароходы-ходы-ходы, а самолёты-лёты-лёты…»

— Не стиль «Землян», мягко говоря…

— Явно! Я стою, мне главное не рассмеяться, понимаешь… И потом я рассказываю Киселю, говорю, Володь, если такое будут предлагать, точно не надо…

— Два с половиной года назад Вы покинули группу «Алиса». Сейчас работаете с каким-либо коллективом или сольно?

— Сейчас ни с кем работаю, во-первых, время такое, сам понимаешь. У меня на данный момент написано где-то десять-одиннадцать песен, то есть в черновом варианте они есть. Некоторые из них Костя Кинчев хотел брать в альбом, а когда мы расстались, он говорит, забирай. И я подумал, хорошо бы сделать это с разными вокалистами. Причём в некоторых песнях ещё нет текстов, в трёх тексты кинчевские, некоторые опять же мои. И вот думаю, хорошо бы Кипелов, например, спел, или Беркут, или Коха (Pushking). Вот такой хочется сделать альбом, авторский, но с разными вокалистами. Но пока я не понимаю, как это продать и как это сделать. Если кто-то поможет, тогда можно привлечь людей к проекту. Сам я не продюсер, не администратор. Вот такие дела…

— Игорь Евгеньевич, благодарю, что уделили время!

— Тебе спасибо, что интересуешься. О каких-то песнях знаешь больше меня (смеётся).

— Как говорится, вырос на этом. Некоторые упрекают в излишнем консерватизме, но мои вкусы давно сформировались. Классический рок, Deep Purple, Led Zeppelin, Pink Floyd. Конечно, наши ансамбли тех лет.

— Было, конечно. Один «Аракс» чего стоит!

Читайте также:

Юрий Левачев: «Как выпускать на сцену «Синюю птицу» без Дрозда?»