Идея трансмутации – получения золота из дешёвых металлов – несколько веков будоражила умы европейцев, породив попутно целую плеяду шарлатанских трюков. Впрочем, иногда мошенничеством грешили и преемники средневековых алхимиков – учёные мужи с солидной репутацией. Одним из первых случаев такого «научного» шарлатанства стала история синдиката «Аrgentaurum», завершившаяся в США 120 лет назад.
В 1896 году в прессе появились сообщения, что доктор Стивен Эмменс в своей нью-йоркской лаборатории получил новый драгоценный металл – аргентаурум – по свойствам практически неотличимый от золота. Чтобы доказать их сходство, 13 апреля 1897 года изобретатель продал американскому монетному двору шесть слитков своего металла, получив за них 954 доллара 80 центов – как за настоящее золото. Репортёры массовых изданий выстраивались в очередь на интервью с Эмменсом… И каждому он с торжествующим видом совал в нос приёмную квитанцию.
Научные журналы отнеслись к новости скептически: ведь ни с одним из них изобретатель не поделился теоретическим обоснованием своего открытия, не описал технологию получения нового вещества. Невозможно было понять логику открытия Эмменса или повторить его опыт. Вскоре неудобные вопросы стали задавать и обычные журналисты. Изобретатель отвечал, что технологию производства аргентаурума он раскрыть не может. Сначала её нужно довести до промышленного уровня и надёжно запатентовать. Для этих целей Эмменс создал синдикат, который ежемесячно продавал монетному двору по два-три слитка аргентаурума – по цене золота – общим весом от 14 до 33 унций (примерно 400-1000 граммов).
Как отвечают скептикам
В одном из интервью Эмменс заявил, что всё это результат работы лабораторной установки. Когда будет готова промышленная – выход металла увеличится, как минимум, до 100 тысяч унций (это примерно 3110 кг) в месяц. В журналах стали появляться объявления, что для проверки свойств аргентаурума доктор Эмменс готов предоставить пробные порции вещества весом 1, 2, 5 и 10 граммов. На широкую публику это впечатление произвело, но научный мир продолжал хранить настороженное молчание, и Эмменсу пришлось заняться теоретическим обоснованием своего «открытия».
Одним из популярных способов научного исследования является поиск по аналогии. Как только какая-то формула, методика или теория позволяет добиться успеха в одном научном направлении, её тут же пытаются приспособить к другому. В XIX веке в биологии яркой звездой засияло учение Чарльза Дарвина, и вскоре на свет появилась теория «химического дарвинизма». Её сторонники утверждали, что химические элементы в природе тоже могут «эволюционировать» – т.е. постепенно переходить друг в друга. Нельзя сказать, чтобы это было совсем неверно. Вскоре станет известно и о ядерном распаде, и термоядерном синтезе. Однако в обоих случаях «эволюционируют» нестабильные изотопы некоторых химических элементов, а не вся таблица Менделеева.
В своих рассуждениях Эмменс пытался опереться на «химический дарвинизм». Он обратил внимание коллег на свойства, которыми благородные металлы отличаются от прочих: мягкость, пластичность, стойкость к химическим воздействиям. Если выстроить последовательность по возрастанию цены, получится ряд «серебро-золото-платина». Нетрудно заметить, что в нём возрастает не только стоимость, но и удельный вес. Эмменс связал его с плотностью.
В результате получилась оригинальная логическая конструкция: если каким-то способом разрыхлить структуру тяжёлого металла, можно придать ему свойства лёгкого, и наоборот. При этом, как и в животном мире, усложнять структуру намного дольше и тяжелее, чем упрощать.
Чтобы добавить веса этим рассуждениям, Эмменс постарался записать к себе в предшественники знаменитых ученых и изобретателей. Во всех публикациях он подчеркивал: идеи, которые привели к аргентауруму, давно уже витали в воздухе. Несколько лет назад Кэри Ли получил коллоидальное серебро, по некоторым свойствам похожее на золото. Балтиморский профессор Ира-Ремсен пытался построить аппарат для «молекулярных превращений одних металлов в другие». Эдисон и Тесла пробовали получить золото из серебра, воздействую на него Х-лучами из рентгеновской трубки с золотыми электродами.
Эксперименты Вильяма Крукса
Теперь работами Эмменса заинтересовался видный сторонник «химического дарвинизма» – английский химик Вильям Крукс. Будучи редактором лондонского журнала «Кемикл Ньюс», он пожелал узнать у изобретателя подробности получения аргентаурума.
Американец охотно раскрыл тайну «единомышленнику». Для производства аргентаурума нужно подвергнуть исходное сырьё мощным ударам в стальном цилиндре при низких температурах. Сам Эмменс обрабатывает так мексиканские серебряные доллары в машине высокого давления. С одного удара достичь изменений не получится, но если бить по монете достаточно долго, анализы покажут повышение доли золота. Это и будет аргентаурум.
Крукс с энтузиазмом принялся за дело. Превратив в опилки один из мексиканских долларов, учёный поместил 13 граммов сырья в стальной цилиндр и с помощью хитроумного механизма принялся наносить мощные удары поршнем с периодичностью в одну секунду… Всё это время цилиндр охлаждался сухим льдом.
Результат опыта получился двойственный. С одной стороны, Крукс зафиксировал небольшой рост содержания золота – с 0,062% до 0,075%. С другой – это увеличение не превышало погрешности измерения. Спектральный анализ показал, что в отпрессованном образце содержатся те же компоненты, как и до начала опыта – серебро, золото, немного меди… И никаких следов аргентаурума. Крукс был разочарован.
Совсем иначе смотрел на эти результаты Эмменс. Он писал, что даже при таком слабом воздействии масса золота (вместе с аргентаурумом) в образце увеличилась на 21%! Это – явный успех! И пусть новый металл не имеет отличных от золота и серебра спектральных линий, рано или поздно он обязательно займёт место в таблице Менделеева. Ведь между золотом и серебром ещё есть свободные клетки…
Предложение Дмитрия Менделеева
Дмитрия Ивановича упоминание его имени в связи с аргентаурумом не обрадовало. На реверансы Эмменса он ответил обширной критической статьёй «Золото из серебра». Не скрывая скептического отношения к «химическому дарвинизму», Менделеев заявил, что готов признать взаимопревращение элементов, если оно будет доказано ясным и убедительным научным экспериментом. Помня, что Эмменс ссылается на невозможность разглашения своего секрета (ведь это может нанести ущерб его компаньонам по синдикату), Дмитрий Иванович предложил американцу сделать обратное превращение. Ведь если верить теории «химического дарвинизма», превращать золото в серебро гораздо проще, чем серебро в золото. Разглашение этой технологии не нанесёт ущерб акционерам «Аrgentaurum Sindicate», а для науки будет иметь такую же ценность, как противоположный переход.
Эмменс не ответил Менделееву. Американец отлично знал законы пиара и невозмутимо продолжал поставлять аргентаурум государственной казне. В 1897 году общий вес проданных слитков составил почти 17 кг. В 1898 году – более 10 кг. В феврале 1899 года газета «Нью-Йорк геральд» поставила вопросы ребром: «Не является ли доктор Эмменс современным Розенкрейцером? Этот человек делает золото и продает его казне Соединенных Штатов! Может ли доктор Эмменс показать комиссии из сограждан тот процесс, с помощью которого он делает золото из мексиканских долларов?»
Фактически это было обвинение в мошенничестве, и Эмменсу пришлось принять вызов. Он объявил, что готов превратить в золото 100 000 унций (т.е. примерно 3110 кг) монетного серебра на глазах у представительной комиссии из именитых членов общества. Однако до эксперимента дело не дошло. Директор нью-йоркского монетного двора отказался участвовать в этом спектакле. Заочно приглашённый изобретатель Николай Тесла заявил, что не желает ничего слышать об «этом алхимике». Эмменс нашёл «достойный» ответ. Сограждане не хотят признавать его таланты… Ну, хорошо! Он устроит публичную демонстрацию своей технологии на Всемирной выставке 1900 года в Париже. Скептики будут посрамлены!
Ничего подобного, конечно же, не планировалось. Громкое заявление понадобилось Эмменсу, чтобы свернуть свою деятельность без помех. К концу 1899 года владельцы синдиката «Аrgentaurum» закрыли предприятие. Вскоре по Нью-Йорку поползли слухи, что делом скандальной компании заинтересовалась полиция. Однако к тому времени все следы мошенничества были надёжно заметены. Расследование пришлось прекратить.
Последний вопрос: зачем?
До истории с аргентаурумом Эмменс имел репутацию серьёзного учёного. Изобретённое им взрывчатое вещество (эмменсит), широко использовалось в военном деле. Американец написал несколько солидных монографий, опубликовал множество научных статей, создал оригинальный метод обработки сернисто-цинковых руд. Конечно же, случались и промахи. Так, открытая им эмменсовская кислота на поверку оказалась уже известной пикриновой. Ошибочной была признана и предложенная Эмменсом структурная формула магнитного железняка. Но ведь неудачи в научном поиске – дело обычное. Ошибиться может каждый. Иное дело – явное мошенничество с аргентаурумом.
Стивен Эмменс – участник ведущих научных объединений США (Американского химического общества и Американского института горных инженеров), член Международного общества электриков – прекрасно понимал, что такая явная афера обязательно погубит его карьеру, поставит крест на научной репутации… И тем не менее включился в грязную игру!
Чего он хотел достичь? Богатства? Власти? Скандальной известности?
Если присмотреться к тому, что происходило в это время в финансовой сфере, найти ответ будет не сложно. В 1870-х годах в мире начинался повсеместный переход к золотому денежному обращению. Опыт Англии, отказавшейся от серебра в 1816 году, был признан положительным, и в 1870-е годы к ней стали присоединяться другие державы. В 1874 году на золотое обращение перешла Германия. Вскоре её примеру последовали Скандинавские страны и Голландия. В 1878 году чеканку серебра прекратили Франция, Швейцария и Бельгия. Ограничения на его оборот ввела Италия. В 1892 году от биметаллизма отказалась Австро-Венгрия, в 1896-м – Россия.
Американское правительство начало этот переход в первых рядах, а закончило одним из последних. Билль от 12 февраля 1873 года провозгласил основной монетной единицей США золотой доллар. Платежи серебряными деньгами серьёзно ограничивались. Однако новый закон вызвал сильную оппозицию. Улучшение денежной системы было невыгодно должникам. Ведь брали-то они дешёвые деньги, а отдавать придётся дорогие. Недовольными оказались многие предприниматели: цены на их продукцию при улучшающейся монете стали падать, а платить рабочим приходилось в прежнем размере. Однако больше всего возмутились владельцы серебряных рудников, потерявшие главного покупателя своего товара – монетный двор. Началась борьба за то, чтобы золото и серебро снова стали равноправными денежными металлами.
В 1878 году был издан «Бэн-Эллисоновский билль», вернувший серебряному доллару утраченные позиции и восстановивший его чеканку. Государство обязалось поддерживать отношение стоимостей золота и серебра 15 : 1. Чтобы сохранить баланс, казначейству пришлось постоянно скупать на рынке излишки серебра. Делать это было всё труднее, так как производительность в отрасли быстро росла, а себестоимость падала.
В 1878-1892 годы в казну поступало почти 70% американской добычи серебра, за которое – по сути – государство расплачивалось полновесной золотой монетой. Дальше так продолжаться не могло, и в 1893 году чрезвычайная сессия конгресса отменила решение о покупке серебра, прекратив чеканку из него долларов.
Биметаллисты не хотели мириться с поражением, но через три года даже самым упрямым стало ясно, что возврата к прошлому не будет. Цены серебряных рудников упала до минимума. Вот тут-то и наступил звёздный час Эмменса. Его метод получения золота из серебра сулил синдикату «Аrgentaurum» от 300% до 700% прибыли в годовом выражении, и потому любое сообщение об успехе изобретателя поднимало цены серебряных рудников, а каждая критическая статья – опускала. За три года взлёты и падения случались множество раз… Умело ведя биржевую игру, Эмменс и его партнёры по синдикату заработали на этих «горках» десятки, а то и сотни миллионов долларов.
Так что Эмменс действительно получил из серебра тонны золота – только не в производственном цехе, а с помощью биржевых спекуляций. Схема оказалась надёжной и сравнительно безопасной. Мошенник нажил на этом миллионы и ушёл от ответственности. Однако насладиться шальными деньгами ему не удалось. После завершения аферы с аргентаурумом Эмменс прожил меньше четырёх лет и почти всё это время находился под следствием. В день смерти ему было 59 лет.
Свое честное имя и репутацию Эмменс променял на богатство, которым не успел по-настоящему воспользоваться… Так стоило ли оно того?
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск