Несколько лет назад на виниле была переиздана одна из наиболее монументальных работ «Песняров» “Через всю войну”, представляющая собой цикл композиций, написанных Владимиром Георгиевичем Мулявиным на стихи поэтов-фронтовиков. Оригинальное же издание фирмы «Мелодия», включавшее уже показанный на сцене материал, увидело свет в 1985 году, будучи, таким образом, приуроченным к 40-летию Победы. Очередной же её годовщине посвящаются воспоминания о том, как создавалась данная программа в студийном и концертном воплощении, отмечает ведущий музыкальной рубрики Петропавловск.news.
— Это было посвящение 40-летию освобождения Белоруссии, что уменьшало уровень влияния не вполне компетентных функционеров от культуры. Но всё равно, кровь у Мули, образно говоря, лилась, — вспоминает Владислав Мисевич. – Ведь он писал музыку на стихи, которые содержали военную правду, словом, про настоящую войну, что не вписывалось в тот уже устоявшийся послевоенный стандарт – кому-то достаточно было Твардовского. Взять хотя бы «Песню о пехоте» — я считаю, гениальнейшая вещь Наума Кислика, а Муля, вдохновлённый его поэзией, сочинил гениальнейшую музыку. Или «Возвращение» на слова Валентина Тараса – вроде бы маленький эпизод, а как он там всё описал! Поэтому произведение получилось такое «страшноватое», что ли, для нашего министерства, тем более что это был заказ, а тут в стихах — самогонка злая, кровь течёт, трупы пахнут… Короче, начались интриги на уровне Министерства культуры. Из того, что я помню – убрали «самогонку злую», заменив на «водку ледяную», потом ещё что-то подобное, вот такие были сложности. Но Муля тогда уже понял, что с чиновниками можно бороться, — не потому что считал себя великим, у него этого никогда не было даже близко,- просто у него была идея, которую он защищал. А как её иначе можно было защищать в данной ситуации? Раз вы не можете это сделать, ну и бог с вами, а я сделаю это так! В общем, попытались его тронуть, он их всех послал, чего не мог позволить себе раньше (кстати, когда появилась «Песня о доле», нам тоже попортили немало нервов). А на сей раз Володя понимал: тема святая. Да, вот ещё один пример – «Последние залпы», которую он написал на основе стихотворения Твардовского. Гениальная мелодия на гениальные стихи.
Конечно, мы осознавали, что народ хочет слушать песни, а не нравоучения или лекции на тему, как прошла война. Концертный вариант несколько отличался от студийного — на пластинку было записано не всё. Отсутствует, скажем, «Песня о Комаровке», где во время оккупации происходила, если можно так выразиться, вся жизнь, но откуда это могут знать не белорусы? Поэтому в записи мы сокращали программу исходя из того, чтобы всем было понятно.
Когда кто-то говорит, что, по их мнению, здесь мы отошли от привычного нам стиля, мне хочется ответить: а что значит «от своего стиля»? что, стиль – нечто кем-то утверждённое на всю жизнь? Это как с «Весёлыми нищими» — тогда тоже посчитали, что мы-де поменяли стиль, и не разрешили запись. Так сказал Саульский, будучи председателем комиссии. Может, не от него всё шло, возможно, подобное решение он просто озвучил. А тут ведь надо понимать, что Роберт Бёрнс хотя и был хулиганом и пьяницей, но это талантливый народный поэт, показавший жизнь, которой жило большинство народа. И в этом-то Муля увидел родство.
После альбома «Через всю войну», записанного на двух пластинках, диски-гиганты на «Мелодии» у нас не выходили. Володе мешали личные дела, не было идей, а он был требователен к себе. Хотя потом была программа на стихи Маяковского, спорная, но тем не менее. Однако «продать» Маяковского на «Мелодии» было невозможно, так как фирма являлась коммерческим предприятием, зарабатывающим деньги. По-моему, мы даже не предлагали. Далее был «Вянок», но тут уже начался развал, шёл 1991 год. И на этом заканчивается та эпоха…
Возвращаясь к сегодняшней теме, — позже, уже как «Белорусские песняры», переехав в Москву, мы восстановили примерно треть военного цикла. И два дня работали в Театре эстрады с колоссальным удовольствием…