В эти дни Петропавловск может отмечать дату, о которой в советское время лет не принято было вспоминать. В конце июля 1891 года, ровно 125 лет назад, в Северо-Казахстанской области, тогда в Степном краю, побывал наследник престола цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай Второй, последний из династии Романовых.

Все русские наследники российского престола, начиная от Павла I и до Александра III, завершив курс наук, отправлялись в путешествие. Чаще всего их было два: большое – по России, чуть поменьше – по Европе. Сын Александра III, Николай совместил эти оба типа, да еще прибавил морское — преодолел три океана и проехал на лошадях через всю Сибирь и Урал.

 Поводом для почти кругосветного странствия цесаревича послужило событие, изменившее судьбу всей Сибири и нашего города в частности. В конце XIX века император Александр III принял историческое решение: начать строительство Транссибирской магистрали, самой длинной в мире железной дороги. Наблюдать за грандиозной стройкой и выполнением намеченного плана он поручил сыну, поэтому именно он должен был после завершения морской части путешествия заложить первый камень и отвезти первую тачку грунта в будущую насыпь Транссиба. Чтобы маршрут не повторялся, придумали совместить морское и сухопутное странствие.

Будущий император был хорошо подготовлен к практическому знакомству с зарубежными странами и их правителями. Он получил отличное домашнее образование в объеме гимназического курса. В 1885-1890 годах обучался по особой составленной для него программе, соединявшей курс государственного и экономического отделений юридического факультета университета с курсом Николаевской академии Генерального штаба. К своим 22 годам он уже не раз принимал участие в заседаниях Государственного Совета. Наследников престола, а заодно и их младших братьев основательно готовили к управлению страной. Цесаревич до коронации дослужился до звания полковника и был Атаманом всех казаков.

Как писал личный фотограф наследника В. Д Менделеев (сын великого химика), сопровождавший его в поездке, это был добрый, хорошо воспитанный юноша, которого все спутники полюбили. А свита была огромной. Кроме обслуживающего персонала и моряков корабля «Память Азова», Николая сопровождали руководитель всего путешествия генерал-майор свиты князь Барятинский В.А., а также крупные военные: флигель-адъютант князь Н.Д. Оболенский, князь В.С.Кочубей, Е.Н. Волков. Для описания путешествия к группе был прикомандирован чиновник Министерства внутренних дел князь Э.Э.Ухтомский, знаток Востока. В его распоряжении были фотографы, художники, секретари. Сам наследник вел дневник и писал письма родителям. Газеты всего мира тоже сообщали о пребывании цесаревича в разных странах. Благодаря всему этому мы можем судить о каждом дне путешествия.

 Князь Ухтомский подробно описал в прекрасно иллюстрированной книге «Путешествие цесаревича Николая на Восток» главное событие — закладку Транссиба во Владивостоке. В высочайшем рескрипте отца императора на имя наследника было записано: «Повелеваю приступить к постройке сплошной, через всю Сибирь, железной дороги, имеющей цель соединить обильные дары природы сибирских областей с сетью внутренних рельсовых сообщений. Я поручаю вам объявить таковую волю мою по вступлении вновь на Русскую землю…». 19 мая 1891 года — день рождения Транссибирской магистрали, сыгравшей такую большую роль и в развитии Петропавловска. «В двух верстах от Владивостока, было приготовлено место ее закладки. Цесаревич лопатой загрузил тачку землей и провез два десятка метров на место первого километра будущей магистрали и заложил первый камень в память о великой стройке. Но чтобы соединить Владивосток с Москвой, потребовалось неимоверное количество таких тачек», написал Ухтомский, а Менделеев увековечил сей факт на фото.

По Сибири

 Цесаревич Николай покинул Владивосток 21 мая 1891 года. Началось двухмесячное сухопутное путешествие цесаревича почти через всю страну. По плану поездки, как почетный атаман всех казаков, цесаревич должен был объехать земли казачьих войск.

Посещение царственными особами российских глубинок было таким величайшим событием, что к нему готовились заранее и продумывали всё до мелочей. О том, что наследник посетит Томск, Омск и некоторые села и станицы Степного края, начальству было известно еще с осени 1890 года. А за три месяца до этого события стали поступать конкретные указания, как лучше организовать встречи высокого гостя.

По извечной российской привычке мыть шею перед приездом гостей, в городах и селах закипела работа: мели улицы, телегами вывозили мусор, белили дома, чинили пристани и дороги, строили лестницы там, где были крутые берега.

Возводились павильоны и триумфальные арки на въезде в города, а кое-где и на выезде или в местах, где будут приветствовать гостей.

Объекты проектировали лучшие местные или приглашенные архитекторы. Возводились помпезные сооружения за счет казны и пожертвований местных богачей, которым и без того пришлось изрядно потратиться на подарки, благоустройство и приёмы гостей.

Сколько денег – такая и арка. Где-то из кирпича или камня, а где-то – из дерева. У нас в Петропавловске тоже была установлена арка, недорогая, деревянная, примерно там, где сейчас вход в центральный парк на улице Конституции Казахстана (тогда Вознесенский проспект). Сохранилась открытка, где изображено это торжественное сооружение на фоне … лужи и бродячей коровы. Правда, открытка более поздняя. Иначе «перед фотосессией» корову прогнали бы, а лужу засыпали.

В Омске построили три арки. На самой монументальной начертали: «От Сибирских казаков», то есть от петропавловских тоже. Наши ведь тоже собирали деньги на прием гостей!

С 21 мая 1891 года, сразу после закладки первого камня во Владивостоке, целых два месяца катились экипажи по разбитым дорогам Сибири и Степного края. Плыли по Амуру и Оби пароходы, скакали на праздник верховые из дальних селений и везли оттуда «дары Сибири». В крупных и маленьких городах зашумели торжества.

Сейчас немного забавно читать роскошную книгу видного востоковеда князя Э.Э. Ухтомского, оформленную прекрасными гравюрами известного художника и писателя Н.Н.Каразина, хорошо знавшего жизнь и историю народов Сибири и Центральной Азии. Коротко об описании путешествия можно сказать: «Какая музыка играла, какой обед нам подавали!»

Конечно, специально созданные комиссии тщательно продумывали все детали, но как-то выходило, что встречи походили друг на друга: хлеб да соль на драгоценных блюдах, молебны прямо под арками или в лучших храмах, военный оркестр или хор школьников. Торжественные обеды с «лучшими людьми». Посещение богоугодных заведений, гимназий и училищ. Выставки «даров природы» и этноаулы, в которых цесаревича поджидали «аборигены» в нарядных национальных костюмах. Народ, конечно, был рад гостям и любопытен. Когда цесаревич плыл на корабле от Томска до Омска, сельский люд, сняв шапки, стоял на берегу, молился или кричал «Ура! Ура! Ура!» В Сургуте даже под проливным дождем тысячные толпы ждали проезда наследника.

На Иртыше крестьяне на лодках пытались приблизиться к кораблю. Но удалось это сделать только одному человеку. Внимание Цесаревича привлек мужчина, показывавший издали… огромного осетра. Николай даже приказал замедлить ход судна, чтобы рыбак смог добраться до парохода и взойти на борт. Невероятно счастливый крестьянин оказался лицом к лицу с наследником российского престола и дрожащими руками передал ему рыбу. Цесаревич сказал «спасибо» и вручил рыбаку две золотые монеты — «детишкам на память».

Цесаревичу вручали и более ценные подарки – он щедро отдаривался. Каждому по чину. Большим чиновникам – дорогие перстни с бриллиантами или золотые браслеты, свои портреты в роскошных рамках. Отличившимся людям попроще – золотые полуимпериалы ценностью 5 рублей. Детишкам – по серебряному рублю. Казакам, блеснувшим выправкой на параде в Омске, – по чарке водки.

Подарков цесаревичу было столько, что в странах Востока их свозили на корабль плотами и катерами, а на суше, в Сибири, везли телегами. Индусы предлагали в дар даже слона! Гости вежливо отказались. В Уральске подарками загрузили отдельный вагон. Описаниям шедевров ювелирного искусства народных промыслов, мехов, скульптур из серебра и драгоценных камней в книге Э.Э.Ухтомского отведены целые страницы текстов. Там есть настоящие экзотические вещи из Египта, Индии, Индонезии, Японии, а также шедевры ювелирного искусства российских и казахских мастеров и ремесленников. Иногда можно прочитать, что они пропали в огне революции или были разворованы, конечно же, большевиками. Отнюдь! Совсем недавно в Петербурге, в одном из дворцов в Царицыно, состоялась выставка подарков цесаревичу во время путешествия. Было показано более 1000 экспонатов. Они хранились в разных музеях страны.

Нас, конечно, в первую очередь интересует пребывание цесаревича в Петропавловске, тогда уездном заштатном городке с двухтысячным населением. К сожалению, встреча была очень короткой — меньше суток. Встреча с официальными лицами, обед, да ночной отдых путешественников – вот и всё. «Во время короткой официальной аудиенции петропавловских дворян и именитых купцов будущий монарх просил их больше помогать в сооружении железной дороги, обратил внимание на улучшение обустройства города, его улиц и дорожной сети». Прошло более века, а заботы те же – благоустройство и благотворительность! Видимо, арка в луже вдохновила гостя на такую речь. Да и дорогу строили немного — немало, а 25 лет.

«Сославшись на жесткий график поездки, цесаревич с небольшой свитой после короткой летней ночи рано утром покинул Петропавловск. Из ворот дома купца Смолина, в котором он размещался на отдых, гости выехали в сопровождении местной казачьей сотни». Это все, что записал секретарь наследника после пребывания в нашем городе.

Однако только этим не ограничилось общение петропавловцев с наследником. Многие казаки приняли участие в подготовке к приёму высоких гостей и в обеспечении их безопасности. В июне 1891 г. было отдано распоряжение по Сибирскому казачьему войску «об отправке в Томск девяти урядников, которые должны были составить постоянный конвой Государя Цесаревича во время его путешествия от Томска до Омска и по Пресногорьковской линии». Конечно, казаки приняли это ответственное поручение как высокое доверие и принялись рьяно выполнять его. Ведь народ, он какой! Он не только кричит «ура» и молится. В Омске, например, огромная толпа бросилась вслед за гостями к губернаторскому дому (ныне это Музей им. Врубеля) и переломала деревья в молоденьком парке. А в одном городке кто-то забыл на дороге сумку. Ее приняли за бомбу и арестовали, на всякий случай, нетрезвого неблагонадежного подданного – самого подозрительного.

 Дел у казачьих дозоров было много. Сохранилась инструкция Томского окружного исправника Артоболевского «Сотским и десятским, назначенным для охраны порядка во время проезда Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича князя Николая Александровича летом 1891 года».

«1. Сотский и десятский по требованию начальства должен явиться тотчас же в назначенное ему место, хорошо одетым, при бляхе, иметь верховую лошадь и хорошую сбрую.

2. Поставленный на место, он обязан строго наблюдать, чтобы во время следования экипажей никто не подходил близко к дороге, в особенности к экипажу Его Высочества, по крайней мере, на 50 сажен.
3. Всякого, кто бы он ни был, который ослушается распоряжений сотского или десятского, того отправлять в ближайшее селение….
4. Наблюдать и не допускать никого на дорогу, ни пешего, ни конного. Пьяниц буйствующих без всякого разговора забирать и препровождать в ближайшие деревни…».

Инструкции по встрече наследника поступали в города и станицы по каждой мелочи. Так, контроль за приготовлением помещений в пунктах остановки гостей возлагался на генерал-губернаторов и губернаторов. Они же должны были заботиться об обедах и завтраках для гостей. Блюда готовили придворные повара, но из продуктов, припасенных местными властями. А уж они на гостях и на деньгах купцов-благодетелей не экономили. Хотя было и такое странное указание: «в пунктах кратковременных остановок достаточно иметь чёрный хлеб, яйца, молоко, квас, а также сельтерскую и содовую воду». Очень скромно! Но кто же мог опуститься до угощения будущего царя только черным хлебом и квасом, когда так много даров природы!

Трудно даже представить себе, сколько нужно было запасти продуктов для званого обеда в Омске на 350 персон. Описание его заняло не одну страницу в книге Э.Э. Ухтомского. И это помимо ежедневных «обедов и завтраков» отнюдь не с квасом и черным хлебом.

Главные торжества с участием петропавловских казаков проходили в Омске. Туда прибывали посланцы из всех станиц Сибирского и Семиреченского войск: станичные атаманы и по два казака или урядника. Это были лучшие служаки, имевшие по 2–3 знака военного отличия. Среди них — ветераны, участники хивинских и кокандских походов, покорители Туркестана. За три дня до прибытия гостей была устроена выставка приготовленных для них подарков.

Торжества в Омске (тогдашней казачьей столице) были особенно пышными. Состоялся смотр казачьих войск и учащихся военного училища, которыми наследник остался очень доволен.

Омские празднества много раз описаны, поэтому остановимся только на том, что касается Петропавловска и Горькой линии.

Наследник в казахском ауле

Да-да! В 15 верстах от города, на берегу Иртыша, был устроен казахский аул из 20 войлочных юрт и нескольких беседок.

Газета «Степной край» тогда писала: «Наследник прибыл по Иртышу на корабле «Святитель Николай». Представители казахской Степи встречали наследника у причала. Самые уважаемые аксакалы вручили ему золоченое блюдо, на котором среди изображений байги, ловли лошадей, летовок и зимовок, бытовых сценок располагались инициалы гостя – «Н.А.» — и гербы трёх областей. На блюде была установлена золотая чаша-юрта, наполненная кумысом, прикрытая серебряною крышкой – шаныраком. Представители дунган и таранчей преподнесли на блюде из китайского фарфора хлеб, соль, индийскую парчу и адрес… Две самые почетные группы стояли справа от трапа. Левую шеренгу составляли только казахи: чиновники, студенты учебных заведений, гимназисты, люди разных сословий».

Вот какие павильоны-юрты оформили жители Петропавловска и уезда.

 «Государь Цесаревич удостоил посещением научный и учебный отделы выставки в киргизском ауле… Петропавловский уезд представляла юрта на тему «Степная охота»… Эта прекрасная большая юрта превосходила многие другие с очень хорошо и прочно сделанным и окрашенным деревянным остовом. С одной стороны, правой, она была увешана по стене разною богатою киргизскою одеждою и обставлена старинною посудою для кумыза (так в тексте), сделанною из березового корня. С другой, левой, стороны были представлены предметы и способы киргизской охоты. Тут висели шкуры зверей, за которыми охотятся киргизы обширного Степного генерал-губернаторства: шкуры барсов, рысей, лисиц, архаров, маралов, волков и прочих зверей совершенно закрывали левую половину стен этой юрты. Кроме того, здесь находились живая молодая лисица и молодая антилопа, сайга (по-киргизски киик, или буконэ). Последняя особенно интересна, потому что сайга редко переносит неволю, а этот маленький экземпляр уже охотно щиплет траву, так что есть вероятие вырастить его. Как способы охоты были представлены беркуты с колпачками, ястребы, фитильные и другие ружья и капканы киргизской работы. В этой же юрте было отведено место киргизке с ткацким станком, занятой тканьем армячины, и узорщику, занятому нарезками из сукон и материй для украшения кошем (тюс-кийз) юрт, тесем и проч.».

 «Государь Цесаревич изволил осматривать модель фермы Петропавловской сельскохозяйственной школы, изготовленную учениками этой школы».

Как и журналист конца XIX века, не могу не отметить еще пару юрт. Вот упоминается отец Чокана Валиханова: «Чингиз Валиханов – хозяин шестой юрты – собрал музыкантов, певцов, поэтов. Звучали кюи на домбре и кобузе, экспромтом возникали оды в честь гостей». «В седьмой, бедняцкой юрте, все соответствовало быту пастухов-кочевников. Закопченный войлок, кизяк, чайник, кувшин, чугунок. Еда самая простая: коже из жареной пшеницы, кирпичный чай в заварочном чайнике». Конечно же, почти у каждой юрты гостей встречали «прекрасные кыргызки в красочных национальных костюмах и в высоких головных уборах с перьями».

В некотором отдалении от юрт возвели легкие летние помещения, тоже из войлока, в которых собирались казахи со всей Степи. Здесь показывали свое искусство певцы-импровизаторы, борцы и лекари-бахсы. Горели костры, готовились степные блюда, паслись овцы.

Гостю и его свите, расположившимся в беседке, показали перекочевку казахского аула. Вначале проследовал аул молодой семьи. На переднем верблюде красовался так называемый «карагул», украшенный колокольчиками и фазаньими перьями. Лошади — лучших пород, одежда аульчан украшена узорами, звучали песни. За богатым «кешем» следовал бедный «кеш» на двух арбах. Двухколесные скрипучие повозки тянули быки и коровы. На быках восседали и сами перекочевщики.

И опять вручались подарки. Цесаревич дарил отличившимся организаторам «драгоценные перстни и серебряные вещи». Хозяева юрт – седла, разные богато украшенные серебром предметы упряжи и… «богато отделанную деревянную кровать для юрты».

«В пять вечера наследник и его свита отбыли в Омск под громкие крики «Ура!». Тут же опустел и казахский аул. Мужчины помчались следом на лошадях. Предстояли грандиозные бега на ипподроме и награждение победителей».

По Пресногорьковской линии

Визит в Омск был окончен 16 (по новому стилю 29-го) июля. Вечером, сразу после закладки и освящения Кафедрального собора, под колокольный звон престолонаследник покинул казачью столицу.

Путешественники отправились далее по Сибирской линии. Цитируем Э.Э. Ухтомского. «Николай Александрович выехал на Пресногорьковскую линию, где имел продолжительные остановки в поселке Покровском, станице Полуденной, поселке Становском, станице Пресногорьковской, поселке Лебяжьем, затем Петропавловске и поселке Новорыбинском». Не будем уточнять, где тут станицы, где поселки. Автор книги «Путешествие Наследника…» с восторгом описывает казаков станиц Новорыбинской, Кабаньей, Пресновской и Пресногорьковской, но слегка путает их порядок на линии и немного искажает названия. Сколько таких селений встречалось ему от самого Тихого океана!

Путники устали. Цесаревич везде держался великолепно, выглядел бодро, но в письме к матери однажды пожаловался, что устал от пыли и тряски на плохих дорогах, а постоянные встречи с местными жителями не оставляют времени даже для писем домой и для записей в дневнике, который он вёл с 13 лет. Но служба есть служба. Приходилось отвечать на приветствия, присутствовать на молебнах и парадах, благодарить за службу старых казаков-льготников, участников туркестанских походов, восхищаться детьми. И даже говорить комплименты дамам, жёнам омских и петропавловских чиновников. Кое-кто из них не только принимал участие в званых обедах, но и сопровождал мужей в поездке по линии.

В своем Дневнике цесаревич все-таки записал:

«19 июля пятница.…после кофе простился с этими дамами и отличным свежим утром поехал в путь – дороженьку…. Завтракал в поселке Новорыбинском, где казаки вместе с хлебом – солью поднесли мне серебряную фигуру одного из отличившихся урядников в Кокандской экспедиции. Тут же с почетным караулом стоял взвод казачат самаго мелкага калибра при значке с надписью; они меня конвоировали молодцами до следующей станицы Пресновской, а 13 летний мальчик со значком пожелал проводить меня до границы войска: он на двух лошадях проскакал расстояние в 108 верст до моего ночлега в станице Пресногорьковской, куда я приехал в 9 часов вечера в сопровождении. По случаю последняго дня моего пребывания в Сибирском войске в этой станице было приготовлено угощение населению и вечером иллюминация. Остановился в хорошем каменном доме одного казака: у подъезда стояло два почетных караула: от полусотни льготных и георгиевских кавалеров 1 отдела. Обедал в 9 1\2 часа. Уехал в 8 часов, до самой границы меня провожала вчерашняя ватага и казачат со значком. На границе была построена Арка и столб. За ними начиналась Оренбургская губерния».

 Историк сибирского казачества и главный сценарист торжеств в Омске и на Сибирской линии Г.Е Катанаев тоже записал: «В Кабановской к конвойному взводу взрослых казаков присоединились ученики местной школы на лошадях своего попечителя, казака Акима Фёдорова. Казачата (возраст 9 –14 лет) сопровождали коляску от поселка Новорыбинский до станицы Пресногорьковской. А мальчик со значком в руке, Павел Бородавкин, который возглавлял эту полусотню и проводил высокого гостя далее, до границы с Оренбургскими казаками… Выносливость, выправка и мастерство верховой езды мальчика так восхитили высокого гостя, что он наградил его золотыми часами». Другие казачата получили от наследника по серебряному рублю. Конвойным казакам были пожалованы серебряные часы.

И немного местной экзотики: «Кроме конвойных взводов, с половины дороги приняли участие в сопровождении Его Высочества наездницы — киргизки в своих национальных костюмах. Замечательно красивую картину представляли эти степные амазонки».

Менее прекрасную картину составляли зеваки, мчавшиеся за путниками кто на чем: бабы на телегах, неорганизованные казачата и мужики верхом на лошадях пылили по обочинам дороги, стараясь догнать и обогнать диковинных путников. Без защиты конвоя быть бы беде.

Торжества в станицах прошли достойно. В Пресногорьковскую цесаревич прибыл с небольшим опозданием. Но там все спокойно и чинно ждали гостей. Когда в 8 часов вечера они, наконец, приехали, их встретили согласно этикету. Когда стемнело, площадь перед домом, где остановился цесаревич, осветилась сотнями разноцветных фонарей. Сияли вензеля и транспаранты с инициалами цесаревича. В специально построенных беседках, украшенных гирляндами, началось угощение народа чаем с печеньем, сластями, пивом и медом. Всюду слышен был говор, веселье. Звучали тосты за здоровье наследника и его родителей – в ответ раздавались перекаты «ура!».

Гости еще не окончили обед, как станичники собрались в кружок и затянули свои родные напевы. Казáчки стали водить хоровод. Кто-то отхватывал «казачкá» под скрипку с бандурой и трензелем.

Все участники тех давних событий, и дети, и взрослые, вошли в историю сибирского казачества, написанную Г.Е. Катанаевым. Он сфотографировал станицы, посещенные будущим царем, их жителей, конвойный взвод казачат и мальчика — знаменщика. Эти фотографии Георгия Ефремовича по сей день хранятся в фондах Омского музея. Их публикуют и охотно ставят форумчане на разные сайты о казаках и городах Сибирской линии. Особенно много на фото казаков, казачек и казачат из станицы Новорыбинской. По ним можно судить о жизни и занятиях предков наших земляков.

Почем путешествие?

Путешествие цесаревич совершал в трудное время. 1890 и 91 годы были тяжелыми для станиц. Засуха. Неурожай. Эта беда почти каждые пять лет обрушивалась на страну. Но Г.Е. Катанаев отметил: «…несмотря на полный неурожай хлеба и трав подряд два года, казаки, призванные со льготы на службу, на сборы не потребовали ни одной копейки от войска и везде представились Августейшему Атаману вполне исправно снаряженными. Пресновская и Пресногорьковская станичные поселения немногим уступали Новорыбинке – здесь так же казаки не жалели средств на украшения своих домов флагами, вензелями и щитами. В Пресногорьковске сотник Д.С. Калачёв с нижними чинами выстроил две арки и красиво декорировал площадь перед домом Кладенова».

Зачем такие затраты, казалось бы, на развлечение цесаревича и его огромной свиты? Иркутские историки подсчитали, что затраты на торжества в Верхнеудинске составили более половины годового бюджета города. И это еще без пожертвований, которые были почти такими же. Наверное, в других городах истратили не меньше. Но не все деньги шли на увеселения. «По разрешению наследника, из выделенных на торжества 27 тысяч рублей на Уральской линии было сформировано 3 льготных полка (три батареи и 300 казачат-малолеток, вооружённых шашками малого размера, специально заказанными на златоустовском заводе). Из этой же суммы были сделаны расходы по формированию конвойных команд, почётных караулов и ординарцев. На обмундирование всем офицерам было выдано по 100 рублей». Так что, не все средства тратились на «обеды, ужины и балы». А разве можно выразить в деньгах воспитательное значение поездки! Мы-то знаем, что скоро грянут самые страшные войны ХХ столетия, на которых казаки проявят чудеса героизма.

Как сказано выше, путешествие было не прогулкой, а дипломатической акцией. Россия ещё тогда повернулась лицом к странам Востока и надеялась на политическое и экономическое сотрудничество именно с ними, а не только с Европой.

Важно было и знакомство будущего царя со страной. Не зря же сейчас пишут, что он так много сделал для России, что советские историки всегда сравнивали экономические достижения СССР с предвоенным 1913 годом. Кроме того, Николай Александрович в каждом городе делал пожертвования в пользу училищ, детских приютов, больниц, церквей.

Подарки, полученные и купленные им в поездке, зачастую и ныне являются гордостью многих музеев и украшением этнографических выставок.

И последнее. Мы уже хорошо знаем, к чему приводит история, написанная в угоду власти, и какие битвы происходят сейчас в некоторых бывших братских республиках и странах, где лихо пересматривают прошлое.

Почему-то французы каждый год, не боясь никаких обвинений, отмечают День взятия Бастилии и не требуют разрушить Стену коммунаров, хотя во время своих революций они натворили дел пострашнее, чем революционеры в любой другой стране. Они учатся на своих ошибках, а не вырывают страницы из лучшего учебника всех времен – учебника истории.

 

 

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск