Казаки в азиатской России брали в жёны инородок

Однажды, читая книгу «Казачьи войска. Хроники гвардейских казачьих войск и иррегулярных частей», изданную в 1912 году как справочник «ИМПЕРАТОРСКОЙ Главной Квартиры», наткнулась на странный, на первый взгляд, указ Александра 1. «1808. 26 мая. Высочайшим указом дозволено всем российским подданным всякого состояния покупать и выменивать киргизских детей».

Моему возмущению не было предела!

— Ты посмотри, что делалось! Казахскими детьми торговали! — поделилась гневом с близким человеком — профессиональным историком.

— Указ какого года? 1808? Сколько лет до отмены крепостного права, когда своими крестьянами перестали торговать? Примерно полвека? А разве из казачьих селений, те, кого ты так жалеешь, людей не угоняли и не продавали в рабство? А вспомни, сколько казашек с «прижитыми детьми» освободили солдаты и казаки Перовского из гарема коменданта кокандской крепости Акмечеть. 79 душ?

Пришлось «вспоминать», что работорговля на юге нынешнего Казахстана и Узбекистана процветала почти до конца ХIХ века, до той поры, когда среднеазиатские ханства были взяты российскими войсками. Завоевателю Туркестана генерал-майору фон Кауфману (1818-1882) тогда ставилось в заслугу, что он освободил из рабства 40 тысяч человек. После взятия российскими войсками Хивы только в Персию было отправлено около 5000 человек. Но и тех по пути переловили воинственные туркмены. Кого-то из женщин оставили себе, за других получили выкуп с родственников. Остальных продали. Какие были времена – такой и бизнес. Ловили и продавали в рабство все и всех. Хотя каждое посольство из азиатских ханств сопровождалось «подарками» губернаторам якобы освобождённых рабов, но в действительности уже старых, искалеченных, больных, не способных работать.

Сейчас история пишется и переписывается заново. Иные исследователи оценивают прошлое только с позиции современности, словно забывая, что предки жили в свое время и по своим законам. Читаешь и удивляешься: у одних казаки – вольнолюбивые защитники Отечества; у других – захватчики, колонизаторы, оккупанты. Да и тогдашние киргиз-кайсаки, нынешние казахи, делились на «наших» и «кокандских и хивинских».

А истина, как обычно, где-то посередине. Не стоит забывать, что время, о котором мы сейчас говорим, ХIХ век, в наших краях – настоящее средневековье. С замками-крепостями, пусть и глинобитными, с сидящими в них феодалами, с междоусобными войнами, грабежами соседей и с тем, о чём мы здесь говорим – с работорговлей. Людьми торговали все мини-государства Центральной Азии.

В своем дневнике художник-баталист В.В. Верещагин, проехавший вместе с русскими войсками по Туркестану в конце 19-го, описывал процесс торговли людьми. Во дворе стояли клетки для живого товара. В отдельных случаях людей привязывали. Народ приходил не только покупать, но и поглазеть. Клиенты спрашивали у человека, выставленного на продажу, о его умениях, чтобы оценить, насколько он пригодиться в хозяйстве. Женщин на показ не выставляли, их в специальных коморках осматривали знахарки. Кстати, Верещагин писал, что именно женский пол был в цене, мужчины были намного дешевле. И тех брали в основном в сезон (т.е. осенью или после набегов на соседей) по цене 10-15 рублей. А вот хорошую жену можно было прикупить за тысячу и более рублей.

Естественно, служивые казаки  не могли себе позволит такую роскошь. Как можно купить жену-красавицу, если её цена равнялась примерно годовому жалованью армейского офицера! Казачий получал ещё меньше. Так и жили холостяками в своих гарнизонах мужские коллективы.

И отдельные отставники, особенно ссыльные поляки, тоже часто оставались в городках и жили бобылями. На ком им было там жениться! А семьями обзавестись хотелось. Лишь к некоторым офицерам невесты и жены приезжали из центральной России, но не все решались привозить семьи в такую глушь.

Как что писал известный исследователь Центральной Азии и Сибири Г. Потанин, житель станицы Пресновской, для оседлого образа жизни были необходимы женщины, однако их почти нет, потому что в азиатскую Россию не по службе ехать мало кто хотел. Из—за нехватки русских барышень мужчины брали в жёны инородок. Их покупали или захватывали. Потанин пишет: «Жертвами  торговцев становились женщины, как сейчас бы сказали, разных национальностей: казашки, калмычки, русские и представители разных северных народов, которых и называют «аборигенками». На всех без разбору охотились любители разбогатеть на чужой беде. Ловили в степях, как дичь, и продавали желающим в жены, наложницы, в прислуги».

У деда самого Г.Потанина в доме постоянно жили «в услужении» две казашки. А кто пас богатые отары и табуны деда, исследователь Сибири и Внутренней Азии умалчивает. Обычно это были рядовые казаки или нанятые пастухи из бедных казахов.

Вот и пришлось царю Александру Первому в 1808 г. издавать такой странный, на наш просвещенный взгляд, высочайший Указ: покупать киргизских девочек, а не воровать их в степи, как это делали «дикие» джунгары, кокандцы и хивинцы, а также «многочисленные сборщики ясака». Мужчин покупать нельзя, а женщин «выменивать» можно.

Где и у кого выменивать? Да у них же — нищих бедняков-родителей или у тех, кто торгует детьми и женщинами на невольничьих рынках.

Видимо, исполнение царского Указа затягивалось. Известно: «законы святы, да исполнители лихие супостаты». Поэтому через три года вышло его разъяснение для азиатских чиновников, с указанием, что купленный товар следует опускать при достижении 25-тилетнего возраста. Казаки сопротивлялись, мол, тогда нет смысла тратиться на воспитание и содержание купленных детей.   Но Указ, тем более, высочайший отменить не удалось – в Сибири испокон веку не было крепостного права, и вводить его правительство не собиралось. Но ведь обойти любой закон всегда можно.

Семипалатинский краевед Виктор Кашляк нашел интереснейшие документы о том, как военные Прииртышья сами нашли решение «женского вопроса». Они, поначалу, конечно, тоже покупали пленных женщин различных национальностей у их захватчиков. Цены, как говорят теперь, были договорные, а торг всегда уместен. Все зависело от продавца и количества и качества продаваемого люда. Калмычку выменивали на корову, 2 кафтана и 2 отреза ткани, за женщину (40 лет) явно опытную хозяйку, платили 12 руб. Бухарку 12 лет выменивали за одного мерина, а 17-летняя стоила тоже 12 руб. За девку 25 лет давали один серый сермяжный зипун и т.д.

Представим себе, где жили те девочки – бухарки, а где крепости Семипалатная и Омская с их меновыми дворами! Кто туда завез бедняжек и продал «страшным урусам»? Нищая родня или лихие «охотники», документ умалчивает. «После опустошительной китайско-джунгарской войны 1756-57 гг., цены на рабов резко упали. Разбитые, гонимые голодом и нищетой калмыки за бесценок, а когда и даром, отдавали своих близких в рабство на Иртышскую линию. Лишь бы остались живы и спасли от голода семьи!» — писал краевед из Семея, опираясь на документы.

Такое происходило повсеместно. Впрочем, вспомним лермонтовского Печорина и его пленницу Белу, выменянную у ее брата за коня. «Лишний человек» сделал это от скуки. Но на Кавказе тоже похищали, как для выкупа, так и для женитьбы, а чаще «в услужение». Мужчин тоже воровали. Вспомним «Кавказского пленника» Л.Н.Толстого. А между этими фактами – от джунгар до Толстого – почти век!

Правительство довольно рано нашло выход и направило для замужества ссыльных женщин, отбывающих срок за разные преступления. Молодых девушек отправляли в крепость и «согласно поданному прошению» отдавали в жены желающим. Остальных отправляли дальше по Линии, в станицы. Но отдавали не всем, а «только осёдлым крестьянам и разночинцам, а не военнослужащим, дабы они не могли с мужьями из тех мест выбывать». Для женщин ссылка становилась вечной.

Вот какие правонарушения совершили женки одной из первых групп, отправленных в Омскую крепость «на замужество». «Зажигательство помещичьих имений – 3. Мужеубийство -16. Детоубийство – 7. Воровство и другие преступления – 5».

Когда некоторые современники рассуждают о чистоте крови или гордятся своим родством только с сильными мира сего, невольно думаешь, а разве у обитательниц гаремов, купленных на хивинских или кокандских базарах, похищенных в уральских и сибирских селениях, привезённых в колодках «женок» не было детей? Известно, что мать знаменитого генерала Корнилова была казашкой, но воспитанной в русской семьи, а потому сменившей имя Марьям на Марью. Кстати, младший брат Л. Корнилова тоже был офицером и рассказывал сослуживцам о своем истинном происхождении, когда их с братом за нетипичную внешность называли калмыками.

Знаменитого юриста Ф.Н. Плевако за не совсем славянскую внешность тоже называли калмыком, но почти все знающие его ближе обязательно указывали: родился «от крепостной киргизки». Звали её Катей. Очень странно! Ведь казахи никогда не были крепостными. Да и что это за киргизка с таким именем?! Недавно пришлось прочитать, что дело якобы было так. Степной бай Алдар подобрал в степи заблудившуюся полузамерзшую девочку-сироту и продал её в Троицк уральскому казаку. Тот девочку крестил, вырастил и выдал замуж за ссыльного поляка, который служил на таможне в нескольких пограничных городках: в Петропавловске, Троицке, Челябинске.

Наверное, люди старшего поколения помнят внешность «предпоследнего» генерального секретаря ЦК КПСС К.У.Черненко. Несмотря на украинскую фамилию, по внешности его трудно было признать представителем этого славянского народа. Уж больно восточная внешность была у Константина Устиновича! Заглянула в его биографию. Точно! Родился в дер. Большая Тесь Минусинского уезда Енисейской губернии. Интересно, кого из «аборигенок» похитил в тайге предок будущего первого лица великой страны?

Таких людей с «полузиатской» внешностью и ныне немало живет на просторах Сибири и Казахстана.

Казалось бы, средневековые порядки остались в далеком прошлом. Но некоторые политики и сейчас, словно Гитлер об арийцах, толкуют о чистоте крови, о якобы народных обычаях похищения невест, о калыме, обязательных четырех женах для истинного казаха, т.е. о гаремах, и прочих, как ещё недавно учили нас комсомол и Коммунистическая партия, пережитках прошлого.

На фото сверху: копия акварели  художника Н.Н. Каразина «Женок привезли»

Антонина КАЗИМИРЧИК

Выпускница историко-филологического факультета ПГПИ (г. Петропавловск).  В студенчестве занималась в краеведческом кружке М.И.  Бенюха. Педагогический стаж — 33 года. С 1980 года — в журналистике: корреспондент радио в Аркалыке, затем областной газеты в Кызылорде и одновременно собкор в «Караване», потом — в газете «Время». С 2001 живёт  в городе Туле РФ.

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск