Удивившись, почему тульские женихи и невесты обязательно фотографируются на фоне скромной стелы, посвященной конструктору стрелкового оружия Сергею Ивановичу Мосину, я спросила об этом у одной счастливой парочки молодоженов. Ответ, что в любви повезет, ничего мне не объяснил. Наверное, еще одна непонятная примета? Но как-то она появилась?
Я полезла в литературу и нашла немало интересного. В том числе о любви, о системе образования в России, о трудном карьерном росте талантливых людей. И, конечно же, об изобретении русской винтовки-трехлинейки, сделавшей деревенского мальчика Сережу генерал-майором и начальником Сестрорецкого оружейного завода.
Он был из династия воинов. Дед его, Игнат Мосин, погиб в Отечественную войну 1812 года.
Отец знаменитого оружейника, Иван Игнатьевич, сирота из воронежской деревни, был воспитанником Московского военно-сиротского отделения.
Он стал солдатом, отличился в 1828-1829 гг. в войне с Турцией, дослужился до подпоручика, но почему-то сразу вышел в отставку. А так как «своего имения никакого за ним не состояло», стал управляющим имением помещицы Шеле в родном селе Рамонь. Там он женился на крестьянской девушке Феоктисте. Сергей был их первенцем, но при родах второго сына Феоктиста Васильевна умерла. Отец дал сыновьям приличное домашнее образование. Чтобы сыновья могли поступить в кадетский корпус, где учились только дворянские дети, Иван Мосин подал прошение о принятии его в воронежское дворянство. Он имел на это право как ветеран войны 1812 года и храбрый воин. Так трое Мосиных в 1860 году были внесены в воронежскую родословную книгу, а 12-летний Сергей принят в Тамбовский кадетский корпус и зачислен в «неранжированную роту». Там изучались история российская, всеобщая и естественная, математика, русский язык и словесность, чистописание, два иностранных языка — французский и немецкий, обязательные военные науки, а также: гимнастика, пение, танцы и закон божий – вот чему тогда учили мальчиков в военном училище! В 60-е годы, в период «либерализма», в Тамбове постигали азы науки многие представители известных фамилий.
С этого началась военная карьера С.И. Мосина. Потом он, как и мечтал, окончил Михайловское артиллерийское училище в Петербурге, у истоков которого стоял сам Петр Великий, затем — Михайловскую же артиллерийскую академию. И все с отличием! Так С. Мосин стал первым в роду офицером с высшим образованием.
В 1875 году, в звании штабс-капитана по полевой конной артиллерии и с золотой медалью Мосин, по собственному выбору, получил назначение на Тульский Императорский оружейный завод (ныне ТОЗ), который только что был реконструирован, оснащен новейшим оборудованием, имел вековые традиции и замечательные кадры оружейников. Именно это привлекло Сергея Ивановича в Тулу, а еще то, что там, в имении помещиков Арсеньевых, в Судаково, что сейчас совсем рядом с Тулой, был управляющим его отец. На ТОЗе служил и молодой офицер — брат Сергея Митрофан.
Первым делом, сразу по прибытии в Тулу, братья отправились в Судаково посетить отца. Вот тут и поджидала молодого штабс-капитана любовная ловушка. Так уж сложилась его жизнь, что во время учебы он отдавал больше времени книгам, чем балам и клубам, и потому прослыл затворником, «схимником», которого не особенно волнуют шорох шелков девичьего платья и кружащий голову запах дамских духов.
В тот раз братья нанесли визит хозяину имения помещику Арсеньеву. После обмена обычными любезностями Сергей и Митрофан были представлены хозяйке имения — молодой женщине, одетой в элегантное черное платье. Высокая, статная, с большими серыми глазами на бледном лице, она поразила Сергея не только красотой, но и какой-то необъяснимой меланхолической грустью. Это была Варвара Николаевна Арсеньева, племянница Тургенева, жена Н. Арсеньева. Так возник классический любовный треугольник: Сергей Мосин, Варвара Николаевна, мать двух мальчиков, и ее муж.
Сергей узнал от отца, что грустная красавица с мужем живет неважно. Николай Владимирович почему-то не любил ее. Человек злой, надменный, почти вдвое старше жены, он подолгу жил то в Москве, то в Петербурге. А Варвара Николаевна почти безвыездно жила в имении, занималась детьми да еще читала французские романы, которыми была полна домашняя библиотека. Робкая и нерешительная, она хотя и страдала от одиночества, но не пыталась что-либо изменить в своей жизни.
Я уже писала, что почти вся русская классическая литература побывала в Туле. Мало того, что Варвара Николаевна была дочерью брата И.С. Тургенева – Николая Сергеевича. Николай Арсеньев был родным братом той самой Валерии, в которую в молодости был влюблен Лев Толстой, бывший тогда опекуном осиротевших детей Арсеньевых – трех девочек и того самого Николая. Писатель даже собирался жениться на одной из «судаковских барышень» — на Валерии, да, видно, бог его уберег. Ко времени описываемых событий Валерия уже давно покинула Россию. Причем четверых детей эта эмансипированная дама оставила первому мужу, укатив во Францию с любовником, которого там бросила. Может, о Толстом скучала? Сие никому неизвестно. Вот такие страсти пылали в деревушке Судаково под Тулой.
Что же такое необыкновенное было в «судаковских барышнях», если великие писатели и даже великие оружейники влюблялись в них с первого взгляда? Почему влюбленные мужчины предавались из-за них всем смертным грехам? Разве что убийцами не были.
Впрочем, неизвестно, сколько народу пало в войнах от знаменитого на весь мир изобретения С. И. Мосина — многозарядной винтовки. Она была популярна так же, как ныне ее «внук» — автомат Калашникова. Всего было выпущено 37 миллионов экземпляров винтовки с мосинским магазинным затвором. И большинство в Туле и во Франции. Впервые русская армия была вооружена отечественным оружием, которое закупали многие страны мира. С нею воевали в XIX веке с турками и англичанами, потом, в ХХ, с японцами и германцами. Воевали в Гражданскую войну и даже в Великую Отечественную. «Трехлинейка» производилась до января 1944 года, и только после войны, с принятием на вооружение знаменитого автомата Калашникова, она превратилась в музейный экспонат. Почти 60 лет, до середины 1950-х, винтовка Мосина состояла в строю, а в снайперском варианте — с оптикой, сошками, пламегасителем, с современным амортизированным прикладом — она выпускается и ныне! Впрочем, сейчас мы говорим о любви к женщине, а не к стрелковому оружию, хотя трудно решить, что было важнее для Сергея Ивановича более сотни лет назад. Считая службу не обузой, а счастливым долгом, он работал на Тульском оружейном заводе много и увлеченно и, хотя слыл замкнутым нелюдимом, был кумиром оружейников.
Поначалу мало кто из его самых близких людей знал о его влюбленности в замужнюю женщину. А Сергей Иванович среди нескончаемого потока дел на ТОЗе все чаще вспоминал милое лицо Варвары Николаевны, ее жесты, походку, тихий голос и плавную речь. В свои 30 лет он оставался таким же эмоциональным, впечатлительным и даже сентиментальным, как в юношеские годы. Полагая, что все эти черты не согласуются с профессией военного, Мосин старательно прятал их под маской внешней суровости и напускной нелюдимости. Именно таким он предстает в воспоминаниях современников.
Влюбившийся в привлекательную, но, увы, замужнюю женщину, Сергей Иванович скоро понял ее бесправное положение, не очень скоро нашел в себе смелость сказать ей слова участия и нежности. Так прошло почти пять лет безмолвного обожания «предмета»! Но даже когда объяснение случилось, Сергей Иванович только испугал Варвару Николаевну. Она хорошо знала своего мужа и понимала, какие их ждут неприятности.
Как всегда в таких случаях, нашлись доброжелатели, сообщившие мужу об отношении Мосина к Варваре Николаевне. Арсеньев примчался из Москвы. Между мужчинами произошел крутой разговор. Арсеньев, годами живущий отдельно, почти не обращая внимания на жену, считал ее своей собственностью. До нас не дошли его высказывания в адрес Варвары Николаевны, но, видимо, они были весьма скандальными, так как возмущенный Мосин сразу вызвал грубияна на дуэль. Арсеньев вызова не принял, а предпочел… пожаловаться заводскому начальству. В архивах ТОЗа сохранилось уникальное отражение этого романа — «приказ № 29 от 5 января 1883 года в ТОЗе», во втором параграфе которого значилось: «Трое суток домашнего ареста дано капитану Мосину за вызов на дуэль тульского землевладельца Арсеньева…»
Отбыв арест, Мосин встретился с Арсеньевым в дворянском собрании. Этот красивый двухэтажный особняк и сейчас стоит в центре Тулы. Тогда в нем бывали балы, ставились любительское спектакли, в том числе и по пьесам Л.Толстого. Кстати, на один из спектаклей автора пьесы не пропустил привратник: писатель тогда уже «опростился» и явился на светское мероприятие в тулупе и валенках. Лев Николаевич сидел на ступеньках у входа, пока его не провел в зал знакомый – прокурор Тулы Давыдов.
Теперь уже прямо на публике военный инженер сказал все, что он думает о помещике, о его привычке лгать о женщинах и избегать дуэлей. Мосин полагал, что теперь-то уж Арсеньев вынужден будет принять вызов и решится судьба всех участников любовного треугольника. Не тут-то было! Оскорбленный муж написал на любовника жены жалобы теперь уже в два адреса: начальнику оружейного завода и начальнику артиллерии Московского военного округа. Затем, решив, что сим он защитил свою честь, сел в поезд и укатил в Петербург, надолго бросив сыновей и беременную жену. У него была на то причина – очередная карточная игра.
Начальник завода генерал В. Н. Бестужев-Рюмин, зная порядочность и честность капитана Мосина, наложил на него минимальное взыскание: объявил выговор «за нарушение тишины в общественном месте». По-другому рассмотрел дело начальник артиллерии округа. Ему гораздо ближе оказалась жалоба богатого помещика, нежели любовные переживания неизвестного ему капитана. В результате недолгих размышлений генерала артиллерии родился другой приказ:
«Начальник артиллерии Московского военного округа, рассмотрев дело об оскорблении, нанесенном капитаном Мосиным в публичном месте тульскому землевладельцу Арсеньеву, распорядился подвергнуть капитана Мосина за учиненный им в публичном месте поступок домашнему аресту в течение двух недель с исправлением служебных обязанностей и о наложенном ему взыскании поставить в известность господина Арсеньева в ответ на его просьбу от 1 февраля». Словом, любовь – любовью, а война ждет новую современную винтовку!
А Мосин, получив еще две недели то ли отпуска, то ли ареста, работал дома так же старательно и увлеченно, как обычно в заводской лаборатории – занимался анализом испытаний своей «трехлинейки».
Во время очередной поездки к отцу в Судаково сын, словно невзначай, стал расспрашивать о Варваре Николаевне и только тут узнал, что его соперник укатил в Петербург.
– А что Варвара Николаевна?
— Куда же ей, горемычной, деваться? Уже после отъезда мужа родила третьего сына. Долго хворала. Живет теперь, так говорят дворовые, совсем монашкой, никого не принимает и сама никуда не ездит, — рассказал Сергею отец.
Знатоки, которые хоть свечку и не держали, предполагали, что именно в это время между Сергеем Ивановичем и Варварой Николаевной произошло решительное объяснение. В архивах Мосина, среди чертежей оружия и его деталей, сохранилась записка: «Зимой с детьми собираюсь приехать в Тулу. Остановлюсь у моих родственников Соколовых на Миллионной улице. О приезде извещу. Ваша В. Н.» Это коротенькое «Ваша В. Н.» очень походило на ответное признание в любви. Да и обещание известить о приезде в Тулу говорило о многом.
Арсеньев заявил Варваре Николаевне, что больше не считает ее женой и будет жить так, как считает нужным. Словно до этого он жил иначе! Но развод брошенной жене оскорбленный муж давать не собирался.
Наконец, через пять лет поняв, что он бессилен разлучить влюбленных, Арсеньев решил отступиться и… подзаработать на них. Лично встречаться с Мосиным он уже боялся, поэтому через своего присяжного поверенного сообщил конструктору, что готов дать развод и разрешить Мосину воспитывать его собственных сыновей … всего за 50 тысяч рублей. Таких денег у Сергея Ивановича не было, будь он и генералом. И быть не могло — он все еще жил только на жалованье капитана, хотя сослуживцы характеризовали его как талантливого изобретателя, человека большого ума и широких творческих замыслов. Не обращая больше внимания на происки Арсеньева, влюбленные просто стали жить вместе в скромном деревянном домике, на месте которого теперь стоит театр, сквер с фонтанами, так любимый молодыми туляками, и стела с профилем Мосина. 
Нежным отношениям «незаконных супругов» завидовало полгорода. У туляков вызывало особое уважение то, что Сергей Иванович относился к сыновьям Арсеньева, как к родным. Но почти 8 лет называть женой любимую женщину он не мог.
Эти восемь лет стали для Сергея Ивановича самой важной частью его жизни: он посвятил их созданию прославившей его винтовки. В 1885 году комиссия признала винтовку Мосина лучшей из 119 других систем, в том числе знаменитого Нагана, и заказала Тульскому оружейному заводу тысячу винтовок для войсковых испытаний. Об этом из-за попустительства царских чиновников узнали за границей, где в то время шли спешные изыскания в области магазинного оружия. В 1885 году от имени парижской оружейной фирмы «Рихтер» Мосину за его патент было предложено 600 тысяч франков, а затем сумма дошла до 1 миллиона. 
Впервые мастерство русского конструктора получило признание в Западной Европе. Эта сделка могла бы сразу решить все семейные проблемы Сергея Ивановича, но он отказался от нее. Лишь после того, как он получил Большую Михайловскую премию, он смог выплатить Арсеньеву выкуп за жену и детей. Михайловская премия была самой престижной наградой за изобретения в области артиллерии и оружейного дела. Она присуждалась один раз в пять лет, ибо ее учредители справедливо считали, что выдающиеся изобретения чаще не появляются. Как видим, премия способствовала личному счастью лауреата.
В 1894 году, после 20 лет работы в Туле, конструктор и изобретатель покинул ТОЗ уже вместе с законной женой и пасынками. Он был назначен начальником Сестрорецкого оружейного завода и увозил с собой нескольких мастеровых, которых считал сподвижниками и с которыми честно делил свои премии. Рабочие ТОЗа устроили конструктору торжественные проводы прямо на вокзале. Незадолго до отхода поезда оружейники вручили Сергею Ивановичу футляр черной хромовой кожи. В нем покоилась на голубом бархате миниатюрная винтовочка образца 1891 года. Для С.И. Мосина не было награды дороже, чем это замечательное творение рабочих рук.
В Сестрорецке конструктор трудился до конца жизни, как пишут в его биографиях, «проявив себя способным и заботливым администратором». Под его руководством завод был переоборудован и расширен, пополнен новым оборудованием, переведен на электроэнергию.
По инициативе Мосина в царской России было сделано то, чего правительства России и Казахстана с трудом добиваются от нынешних новых капиталистов: открыто начальное и ремесленное училища для детей рабочих, библиотека, где проводились культурно-просветительные мероприятия. Ремесленное училище со временем стало Артиллерийским военным институтом, готовившим для страны офицеров (ныне он объединен с другим военным вузом).
Вообще, после 1894 года на Сергея Ивановича посыпались награды и почести. Прибыв в Сестрорецк, он стал не только начальником завода, но и начальником Сестрорецкого гарнизона. В декабре 1894 года его избирают совещательным членом Артиллерийского комитета, в следующем году награждают орденом св. Владимира 3-й степени, потом Серебряной медалью в память Александра III. В 1898 году грудь его украсил бухарский орден Золотой Звезды 3-й степени. Ведь тогда в Туркестане еще шла война.
Наконец, 9 апреля 1900 года Сергей Иванович был произведен в генерал-майоры. За 20 лет работы в Туле он получил лишь два ордена и долго не получал очередных званий, так как его считали обычным военным, служащим завода, и не очень обращали внимания на его карьеру. Служит – и пусть себе служит! Да еще эта скандальная любовная история! Скромнее надо быть, господа!
Большой успех принесла С.И. Мосину и всем оружейникам Всемирная выставка 1900 года в Париже, где трехлинейная винтовка была удостоена высшей награды — Гран При. Это было международное признание заслуг изобретателя и всей российской промышленности, в подъеме которой Мосин сыграл столь заметную роль.
Генерал-майор Сергей Иванович Мосин умер в расцвете творческих сил. В середине января 1902 года он простудился на полигоне, где испытывалась его очередная новинка. Через несколько дней ему стало хуже, вызванный врач определил крупозное воспаление легких, начал лечение, но было уже поздно. 26 января (8 февраля) 1902 года выдающийся русский конструктор-оружейник скончался на 53 году жизни. На Сестрорецком кладбище его проводили в последний путь родные, сослуживцы, масса рабочих. Вместе с шашкой, поблескивая под зимним солнцем, на крышке гроба лежала и его винтовка.
Постепенно в Туле стали забывать о своем земляке, принесшем славу и постоянные военные заказы на многочисленные модификации «трехлинейки». Лишь любители-краеведы хранили память о С.И. Мосине, его страданиях, обидах на начальство, обходившее признаниями его изобретения и отдававшее предпочтение (не всегда бескорыстно) иностранным образцам оружия. Впрочем, Сергей Иванович был человеком скромным и довольно закрытым, поэтому о его личной жизни и увлечениях сохранилось довольно мало сведений. Эта история стала известна, когда краеведы откопали приказы по ТОЗу, как ни странно для такого сурового предприятия, отражающие его личную жизнь. Об удивительной истории его любви к единственной женщине всей его жизни рассказал еще один документ: «…Брак Н. В. и В. Н. Арсеньевых считался несчастливым из-за недостаточного внимания Николая Владимировича к семье и его склонности к картам и впоследствии распался. Супруги были разведены. Варвара Николаевна вторым браком была замужем за С.И. Мосиным, конструктором стрелкового оружия, возглавлявшим приёмную комиссию Тульского оружейного завода. Н. В. Арсеньеву после развода в новый брак вступать было запрещено решением тульского епархиального начальства, утверждённым указом Синода от 7 декабря 1891 г.
В конце жизни Н. В. Арсеньев был полностью разорён. Умер в 1907 г. и был похоронен на Всехсвятском кладбище в Туле. Сыновья Н. В. и В. Н. Арсеньевых Николай, Владимир и Александр были воспитаны отчимом С. И. Мосиным».
Два года спустя в Базеле на 75 году жизни умерла и родная сестра Н.В.Арсеньева — Валерия Владимировна, та самая «судаковская барышня», на которой собирался жениться Лев Толстой, да передумал, посчитав ее излишне светской и легкомысленной. Время показало, что Лев Николаевич был хорошим психологом и, как называли советских писателей, «инженером человеческих душ». Последние годы Валерия Владимировна провела во Франции и в Швейцарии, часто ездила в Ниццу и в Монте-Карло, где так много играла в казино, что однажды русский консул должен был депортировать ее на родину «во избежание её полного разорения».
О значении для страны изобретений С.И. Мосина вспомнили, отмечая столетие со дня его рождения в 1946 году. Его именем были названы улица в Туле и старейший в стране Тульский механический техникум. Установлена премия имени С.И. Мосина за крупные технические достижения. Память Мосина отметили и в Сестрорецке. На здании завода, где он трудился, установлена мемориальная доска. А 5 марта 1952 года останки Мосина с упраздненного кладбища с воинскими почестями были перенесены на городское, где в 1958 году установлен памятник с его барельефом.
Отзвуки всех этих судеб можно найти в романах Великого Льва, которые вот уже почти два века читает весь мир.
Недавно знаменитый ТОЗ, вернее, его конструкторское бюро приборостроения им. акад. А. Г. Шипунова, получило… Трудно сказать, что именно: признание мастерства и таланта тульских оружейников или страха американцев перед их изделиями. Под давлением президента США Трампа, на это предприятие, выпускающее сверхточное вооружение для всех родов войск, наложены санкции. И что же? А ничего! Оружейники как работали так и работают!
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск