Из истории Западно-Ишимского мятежа 1921 года в Петропавловском уезде

В январе 1920 года, после ухода колчаковской армии, был издан приказ по станревкомам Пресногорьковской волости Петропавловского уезда: «Переживаемый грозный момент и продовольственный кризис требуют от всех честных граждан исполнения долга перед революцией – выполнить разверстку хлебную.

Никакие обстоятельства не могут служить препятствием для выполнения этой задачи. Все продработники несут полную ответственность за своевременную сдачу хлеба. Поселки и станицы, не исполняющие приказ, будут судиться так же строго, как судят за отказ идти в бой, продработники, не делающие своего дела, будут караться по закону военного времени».

Партизанский отряд Дмитрия Ковалева, имевший богатый боевой опыт, послужил основой для создания ЧОН по сбору зерна у населения. Его укрепили за счет прибывших из Петропавловска рабочих, бывших фронтовиков Данилевича, Дерябина (погиб под Лопушками, похоронен в Пресногорьковке), Костыкина, Черновикова, Ивана Петухова (убит повстанцами, похоронен в Федоровке, у клуба), Николая Федина, Петра Ефимова (погиб под Новорыбинкой, похоронен в Ершовке).

Кроме конфискации хлеба отряд гонялся за многочисленными отрядами, не желающих подчиняться новой власти. В начале июля 1920 года в Горелом ауле, что в 35 верстах от Анновки, появился отряд «батьки Махно». Яков Рыбкин вспоминает: «11 июля  120 бойцов, окружив аул, ударили с двух сторон из винтовок и пулеметов. Бандиты, отстреливаясь, ушли к Рузаевке и объявились в Карасу. 15 июля мой взвод занял аул Талды (ныне усадьба одного из отделений поселка Майский), но мы опоздали. Бандиты успели расстрелять казахов – коммунаров. Когда речь о расправе дошла до комиссара Ковалева Иван Алексеевич выступил с речью перед отрядом и поклялся отомстить за убитых». Повстанцы схватили ехавшего из Всесвятского в Кустанай судью Ивашина и зарубили его. Отряд новоявленного «Махно» была полностью уничтожен между Пресногорьковкой и Шибаево.

«Зеленой крестьянской армией» руководили Макар Чумак и Андрей Яросланцов. Задача восставших крестьян состояла в свержении советской власти  на местах  и захват Петропавловска и Кустаная.  «Зеленые» провозгласила лозунги: «Долой коммуну и коммунистов-узурпаторов!», «Да здравствует учредительное собрание!». Крестьяне  все беды видели в продотрядах. Восставшие  расстреляли уполномоченных Карасульского и Всесвятского продовольственных районов Ф.Повидайкина и Ильина. В Крыловке был застрелен бедняк Тлеубет Каракучуков, а у Всесвятского убит милиционер Коршун. В ночь с 24 на 25 августа 1920 года «зеленые» захватили Всесвятское (ныне Сарыколь), обезоружили отряд красноармейцев в 42 человека и арестовали партийно — советский актив. Райпродкомиссар Медведь дал телеграмму в Пресногорьковку: «Срочно примите меры помощи Всесвятскому. «Зеленый» отряд обезоружил красноармейцев, касса взята, все оружие взято. Расстреляны продработники. «Зеленые» выбыли на Убаган в сторону Кустаная. Силы отряда до 100 человек». Отряд ушел на Сорочинку, захватив петроградского рабочего Медведя и начальника милиции Сараева. Позже ими был разоружены 30 красноармейцев уездкома Мешкова. Отряд особого назначения Д.Ковалева после ухода «зеленых» прибыл во Всесвятское из Федоровки. Шестеро сочувствующих восставшим были расстреляны у озера Сарыколь. В отряды особого назначения принимались только коммунисты и комсомольцы. Их усилиями 29 августа крестьянская армия была разбита. Она распалась, стала действовать мелкими группами, напоминая о себе до декабря 1920 года. Об этих событиях документы сообщают сухим языком, но строчках и сегодня чувствуется нечеловеческое напряжение того жестокого времени.

26 августа председатель Акмолинского губревкома В.Барлебен послал телеграмму из Петропавловска в Омск: «В селе Всесвятское неожиданно напали на двух ответственных сотрудников по заготовкам продовольствия, расстреляли районного комиссара, толпа арестовала и обезоружила красноармейцев. За этим во Всесвятское введены дополнительно 50 человек с двумя пулеметами и умелым ведением боя восстание подавлено».

Об этих выступлениях в Сорочинке, которые подавил отряд Ковалева и прибывший из Петропавловска отряд 189-го стрелкового полка, начдив-21 писал: «в районе села Всесвятского на почве продразверстки вспыхнуло контрреволюционное восстание. Приказываю комполка тов. Серову выделить из состава полка отряд в составе 50 хорошо вооруженных и вполне надежных красноармейцев, придав к нему 2 пулемета. Снабдив отряд продовольствием на 10 дней, отправить его походным порядком (на подводах) через ст. Пресногорьковская в село Всесвятское. По прибытии получить все данные у райпродкомиссара и, объединив ближайшие отряды, работающие по заданию наркомпрода, немедленно подавить восстание. О ходе подавления доносить с ближайших пунктов, имеющих телеграф».

В конце августа 1920 года в Сорочинку прибыл продотряд, который встретила толпа женщин и детей и чоновцы отступили. Вслед за ними для проведения следствия  прибыл член губполитбюро и исполкома Петропавловска чекист Л.Н. Дульский, проводивший следствию по заговору «зеленых». Зерно было отнято все.

1 сентября Дульский докладывал из станицы Пресногорьковской: «Восстание подавлено, некоторые зачинщики арестованы. Красноармейский отряд прочесал степь, бандиты спаслись бегством, продолжаем преследовать. Самому необходимо задержаться еще, выяснить, сколько осталось в деревнях бандитов».

В аналитической сводке Омского губисполкома о состоянии Петропавловского уезда  за период 1 – 15 ноября говорится: «Говоря о настроении крестьян, приходится отметить широкое распространение  контрреволюционной агитации кулацкого и казачьего населения, которая направлена к разложению комячеек и комсоюзов молодежи, обессиливая этим работу на местах. Исключительно указывают как причину на разверстку – видите, у нас все отбирают, а нам ничего не дают и забирают мобилизацией последних работников из домов и нас хотят оставить голодными. Местные комячейки обессилены. Крестьянство грозит – если вы будете у нас так отбирать, то мы вас всех уничтожим. Такие явления наблюдаются в большинстве в казачьих станицах. Во Всесвятской волости было неорганизованное восстание на почве хлебной разверстки. Все эти недовольства сосредоточиваются на неправильном распределении разного рода разверсток и подводной повинности, так как все тяготы несут бедняки наравне с кулаками. Кулаки приспособились и ввели свою систему: каждую разверстку распределяют со двора. У кого две скотины – берут одну, кулак имеет 10 – тоже одну. И подводная повинность налагается не по размеру хозяйства, а с каждого двора. Такие действия местных сельских исполкомов ставят беднейшее крестьянство под влияние кулака. Члены таковых исполкомов сильно поощряют варение самогонки, в котором усердно принимают участие сами, и милиция не в состоянии с таковой бороться, так как набрана из ненадежного элемента, вступившего в милицию с целью наживы и спасения от воинской повинности».

В декабре 1920 года, объехав весь Петропавловский уезд в качестве уполномоченного по продразверстке, Л.Дульский докладывал уисполкому: «Кулачество определенно сказало товарищам – посмотрим, что вы теперь возьмете у нас и как мы будем с вами считаться (из слов партийных товарищей станицы Пресногорьковской). В селе Всесвятском узнаю, что было продовольственное восстание в Сорочинском. Захожу в райпродком, чтобы узнать подробно и получаю ответ от райпродкомиссара товарища Воеводина: «Такая история будет не только в Сорочинке, но и в каждом селе нашего района, что неизбежно это должно быть при наших работах». Меня удивил этот вопрос… решил созвать партийных товарищей Всесвятского и узнать, в чем именно дело и как они смотрят на происходящее и будущее. На собрании оказалось, что ни один из товарищей не знал продовольственной политики Советской власти, т.е. никто им не говорил, что значит сия разверстка: не указывают норм на семена и корм, забирают весь хлеб, сырье – словом, выходило, что приходят к крестьянину, берут хлеб молча и все, дальше крестьянин спрашивает у «своих» коммунистов деревни: «Как это так, забирают все, как же будем жить потом?» Свой коммунист ответа не находил, и естественно, создавалась постепенная злоба, этим воспользовалась кулаческая контрреволюция и произошло Сорочинское восстание… На собрании было решено создать «тройки» и приступить к работе без продагентов и «штыка». По Всесвятскому была выполнена минимальная разверстка имеющегося наличия. Товарищ Медведь, продкомиссар Всесвятского района, сказал: «Я тоже не совсем знаю продполитику, ибо работаю по приказам и телеграммам, вам же лучше там, в городе известно, что и как». Самый корень восстания в селе Сорочинском, на мой взгляд в бестактности, непонимании и необъяснении продовольственной политика гражданам и даже местным ячейкам. Неумение завербовать эту массу своевременно выливалось в нежелательные последствия. Правда, здесь руководили, может быть эсеровцы, но почему такой революционный район как Всесвятский, где сотни могил расстрелянных колчаком покрыли дороги, пролетариат этих мест пошел с кулаком? При желании и энергии можно взять массу под свой коммунистический контроль». Чекиста Дульского убили во время февральского мятежа 1921 года в Петропавловске.

Тогда же особоуполномоченный по продразверстке в Пресногорьковском районе, член уисполкома М.Басков (весной 1921 года исполнял обязанности председателя Акмолинского губисполкома)  в докладе Петропавловскому уисполкому написал: «Большинство посланных со мною товарищей я почти не знал и познакомился с ними ближе во время пути… все они почти новички в продовольственном деле, сумели расшевелить деревню и провести частично ее расслоение на две группы – имеющих излишки хлеба и не имеющие таковых. Возникали мелкие трения и недоразумения с находившимися уже на местах продработниками, и, конечно, не с рядовыми, а с разными комиссарами этих отрядов. В данное время, помимо уполномоченных, в районе работают три московских продотряда. Рядовые продармейцы почти раздеты и разуты, в связи с холодами их использовать в должной мере нельзя. В каждом поселке произведены тщательные обыски у кулаков, по указанию бедняков и комячеек, правда, давшие весьма незначительные результаты. Взято все, что можно, говорить об оставлении нормы или полунормы не приходится. С этим приходится не считаться при самой интенсивной выкачке хлеба, по приблизительному счету (необмолоченного хлеба) с Пресногорьковского района взято около 250000 пудов, т.е. 20% разверстки. Повторяю – взято все, что можно, и, конечно, не излишки, а гораздо больше, чем они. При отправке уполномоченных в район в задачу им ставится, помимо расслоения деревни, еще внушить населению, что выполнение разверсток является для них обязанностью по отношению к пролетариату центра и власти. Эта-то задача, можно сказать, почти не выполнена: такое сознание крестьянам оказалось невозможным и вряд ли, что всецело по вине крестьян, причин многодругих, совершенно не зависящих от населения. Крестьяне прекрасно знают, что на деревни в 100 дворов Курганского уезда, где население зажиточное, наложено 10 – 12 тыс. пудов, а на таковую же деревню Петропавловского уезда уже не менее 25 – 30 тыс. пуд. Некоторые разверстки наложены слишком поздно… Все это вызывает недоверие, создает конфликты, а главное создает у населения впечатление, что разверстка налагается не соввластью, а что каким-то отдельным агентом продоргана или комиссаром по личному его усмотрению, а может и по злобе на что–либо. Вот в это-то разубедить очень трудно… Сибирский крестьянин, в частности Петропавловского уезда, в общем и целом отдал и отдает Республике все, что можно. Он без особых затруднений, сознавая, что Соввласть – его власть, выполняет все разверстки полностью. Нельзя сказать, что хлеба нет в районе совсем – это будет неправда, он есть, все же его недостаточно, чтобы выполнить полную разверстку. Еще раз от имени всех 25 уполномоченных, посланных со мною в Пресногорьковский район, заявляю, что нами сделано все, что возможно, изъят весь хлеб. Мы в районе твердо помним наказ – не поддаваться слезам и уверениям населения, что у них нет хлеба, а делали свое дело, твердо помня катастрофическое положение центра. В селах, где хлеб немолоченный, приняты все меры к обмолоту его. Нельзя скрыть того факта, что многие кулаки в проведении разверсток заблаговременно еще летом сплавили хлеб киргизам, но сделали все это незаметно для своих сельчан, а у киргиз найти его – задача непосильная».

По воспоминаниям А. Скрипкина, боеприпасы отряду Ковалева летом 1920 года доставляли семь красноармейцев под командованием  разведчика Никифора Комахи. Следуя из Акчикуля к Анновке, они наткнулись на противника. Комаха остался прикрывать отход обоза, приказав остальным спрятаться в камышах. Его схватили, подвергли пыткам, но ничего не добились. Ему нанесли свыше  сорока шашечных удара и бросили как умершего в трех километрах от Акчикуля. Здесь его подобрали бойцы — ковалевцы.  Никифор выжил, благодаря богатырскому здоровью, но потерял пальцы на руках, заслоняясь от ударов шашкой.

Всю осень и зиму 1920 года вспыхивали выступления недовольных изъятием хлеба крестьян, их поддерживали те, кто лишился при новой власти положения и состояния. На хуторах Пресногорьковского района стреляли в окна домов активистов. Отряд Ковалева действовал против таких выступлений в Белоградовке, Лопушках, Новорыбинке. Действия бывших хозяев земли толкали продотрядовцев на ответную жестокость. Так в Пресногорьковке один из бедняков со своим 15-летним глухонемым сыном  жил в шалаше на выделенной ему пашне. Ночью бывшие хозяева земли отрубили им головы  и оставили в шалаше. Утром пришедшей с завтраком дочери предстала ужасная картина расправы.

Продразверстка шла тяжело, политика «военного коммунизма», проводимая в мирных условиях, заставляла крестьянина-середняка с недоверием относиться к советской власти, которую он поддержал совсем недавно. Из книги С.М. Муканова «Школа жизни»: «Продразверстка была завершена Пресногорьковским райпродкомом к началу января 1921 года, и об этом немедленно сообщили по телеграфу В.И. Ленину. Все-таки с продразверсткой пришлось трудно. Выполнялась она гораздо ниже плана. Помню, как комиссар Пресногорьковского райпродкома Дерябин созвал совещание, Акмолинская область обещала товарищу Калинину собрать 3 млн пудов зерна. Четвертую часть этого хлеба должен был сдать наш Пресногорьковский район. Ленину комиссар обещал выполнить продразверстку к 10 января.

В нашем краю часто попадаются курганы, братские могилы, насыпанные еще во время войн. В 25 верстах от станицы Пресногорьковки насыпан высокий Сары — оба – Желтый курган, изрытый волчьими и лисьими норами. В этих – то звериных норах кулаки окрестных сел и станиц прятали хлеб. Кулацкое сопротивление было столь жестоким, что многие продотрядовцы погибали в этих стычках».

Как продолжение сопротивления в начале февраля 1921 года в Сибири и Северном Казахстане вспыхнуло Западно-Ишимское  восстание.

Движущими силами восстания стали остатки колчаковцев, эсеровский крестьянский союз, недовольное продразверсткой крестьянство. Основными лозунгами восставших были «Долой продразверстку!», «Советы без коммунистов». Возникло несколько повстанческих очагов движения. После захвата 14 февраля уездного Петропавловска, отряды восставших двинулись по хуторам и станицам Горькой линии в надежде найти поддержку со стороны враждебно настроенного к советской власти казачества… В районе станции Петухово сформировались две дивизии «Петуховской армии» (до  шести тысяч человек), к 20 февраля отряды повстанцев захватили Макушино и Лебяжье. На линии восстание охватило казачьи станицы, крестьянские хутора и деревни. Перевороты в станицах Становой, Дубровинской, Михайловской произошли 13-14 февраля. При взятии ст. Петухово крестьянская волна из Ишимского уезда перехлестнула через железную дорогу на Пресногорьковскую линию, 16 февраля восставшие заняли станицы Железную, Богатую, Миролюбовскую, Лапушинскую. 18 февраля пала Новорыбинская, где образовался повстанческий штаб во главе с Л. Проскуриным. В 20-х числах были захвачены Пресновская и Казанская станицы. В Пресновской  21 февраля местные активисты были расстреляны у станичного кладбища.

В Приишимье образовался мощный очаг восстания под руководством казака из Екатериновки подхорунжего С.Г. Токарева. Он командовал вновь сформированной 1-й Сибирской казачьей дивизией. Семен Георгиевич воевал в Первую мировую в 1-м Сибирском казачьем полку. После падения Омска, в ноябре 1919 года, он сдался в плен к красным. Но последующие события вновь заставили его воевать на стороне белых. В середине марта ему доверяют командование дивизией.

В листовках повстанцев говорилось: «По всем казачьим станицам создаются отряды из всех годных носить оружие, не считаясь с возрастом».

«Ужасы, творимые повстанцами, не поддаются описанию. При поимке коммуниста клали его на козлы и пилили пилой. Опускали товарищей-коммунистов в колодезь, потом вытаскивали и замораживали на морозе 30–40 градусов» (из доклада Ф.Н.Воронова Омскому губкому партии). Свидетель писал: «Вот ответственный секретарь, член президиума уисполкома, коммунист. Тов. Гозак, над которым издевалось кулачество станицы Новопавловской. Живому отрезали ноги поперечной пилой. Коммунист Соленик Василий – в гробу лежал кусок порезанного мяса. Райпродкомиссар Петуховского района тов. Соловейчик – живот был разрезан, куда была насыпана пшеница, на груди вырезана цифра 100%, означающая выполнение продразверстки». На Пресногорьковку от Пресновки наступал отряд кабаньевского есаула Ивана Дурнева и Ольгинского, который насчитывал до 1500 ялуторовских и пресновских казаков («1-я народная армия»). Они захватили Пресноредут и Макарьевку, где проживала семья Дурнева. Небольшие группы повстанцев рассыпались по окрестным селам и аулам, проводя разведку. В разведсводке штаба приуральского военного округа от 16 февраля (район 24-й дивизии, Курганский боеучасток) говорится, что «в районе ст. Пресногорьковской замечена банда, численность которой не установлена».

Начальник правого боевого участка 20 февраля доложил военкому Курганского уезда:

«По донесению начальника вооруженных сил тов. Ковалева, повстанческое движение сильно разрастается, чуть ли не весь Петропавловский уезд восстал, численность банд велика, большинство которых — кавалерия из казачества. У нас же вооруженной силы мало, оружия недостает, патронов совсем нет. Отряд Ковалева от Пресногорьковки отступил, так как бандиты нападают и двигаются по казачьей линии. Ввиду неимения достаточных вооруженных сил и полного отсутствия патронов, устоять и дать отпор мы не в состоянии, и, возможно, в силу неустойки* придется отступить от Пресногорьковки. Для предотвращения разрастания повстанческого движения категорически требуем немедленной высыпки хорошо вооруженного подкрепления с пулеметами и как можно больше патронов, ибо движение повстанцев стихийное. Сообщите Челябинску и Петропавловску. Ждем немедленного подкрепления».

Таким образом, по мнению В.А.Шулдякова «вокруг Пресногорьковской станицы возник самостоятельный повстанческий район. Но можно ли считать его пятым по счету большим казачьим  очагом Западно-Сибирского восстания? Не исключено, что казаков в Пресногорьковском очаге  было не меньше, чем в Пресновской или Исилькульской группировках».

Это предположение подкрепляется расшифровкой разговора по прямому проводу начальника оперчасти штаба Приуральского военного округа (Екатеринбург) с комбригом -69 в 6 часов вечера 23 февраля. «Противник – около 400 пеших и 200 конных занимает Баксарскую (15 верст юго-восточнее станции Лебяжье). В бою под Лебяжьевской захвачен в плен командующий группой народной армии повстанцев Третьяков. Станция Макушино занимается противником. Район местности от Петропавловска до Новорыбинской (100 верст юго-западнее Петропавловска) населенный казаками, охвачен восстанием. В Лопатинской волости, 30 верст южнее Лебяжьей, находится противник численностью  до 300 пеших и 200 конных, который, наступая на станицу Пресногорьковская (70 верст южнее Лопатинского)  привлек на свою сторону посредством агитации до 2000 повстанцев, вооружения у которых мало. Настроение повстанцев воодушевленное, наступление ведут стройными колоннами, и большинство из них казаки». Видимо, речь идет об отряде есаула Дурнева.

В Пресногорьковской волости Дмитрий Ковалев стал формировать заградотряд из бывших партизан. В него шли люди из Сретенки, Федоровки, Узункуля, Ершовки, Нурумбета, Евгеньевки, дальних аулов. В окрестные поселки были отправлены разведчики – Георгий Лавринов отправился в Федоровку, Ларюшин в Починовку, Михаил Сухов в Алабугу.

Георгий Лавринов вспоминал: «Сформировали сотню, во главе ее стал Борис Федорович Бедрин, роту пеших добровольцев передали под начало командира продотряда Федора Дерябина. Двумя эскадронами командовал Константин Егоров. Игнат Семенович Усачев возглавил взвод конной разведки. Выступил Ковалев. Он рассказал о грабежах, истязаниях, расстрелах мирного населения. Опасность состояла в том, что банда Волкова в любой момент могла ударить в наш тыл со стороны Звериноголовки». Игнатий Усачев был родом из Кабаньей, где пользовался большим авторитетом. Через пленных казаков он передал повстанцам письмо и часть станичников заколебались, а в разгар активных боевых действий сам проник во враждебный лагерь, рискуя жизнью, и сумел разагитировать непримиримых казаков.

Холодным  утром 27 февраля отряд Ковалева выступил к Камышловке. Еще до начала боя отряд потерял бойца – работник исполкома Егор Ларюшин был захвачен повстанцами в Починовке, ничего не сказал на допросе и был зарублен. Труп его был обнаружен в Пресновке среди других убитых. Тело с отсеченной головой привезли в Пресногорьковку и похоронили на площади. «Хоронили с почестями. Все село было. Молодежь из комсомольцев пели «Интернационал». Поставили досчатый памятник со звездой.

В 40-х годах вокруг памятника посадили сквер, акации. Саженцы поливали младшие школьники, воду носили из озера» (очевидец). В середине 30-х обелиск установили из железа, таким он и существует  поныне.

Жестокий бой развернулся на том месте, где 1919 году сложили головы красноармейцы 2-ой бригады,  у озера Ульева. Поначалу есаул Дурнев послал в атаку лишь сотню всадников.  Он надеялся, что ковалевцы не выдержат натиска конницы, а разгромив пехоту, казаки откроют путь на Пресногорьковку. Сотня стремительно приближалась к позициям ковалевцев и неожиданно попала под перекрестный пулеметный огонь. Среди всадников началось замешательство. Приказа об отступлении не требовалось. Зажатые в тиски конницей Бедрина и Егорова повстанцы, отстреливаясь, ушли в степь на  хутор Троебратский. В этом бою ранен был Ф. Дерябин, погиб  Г. Захаров – комбат, уроженец Ершовки, Глядянского уезда. Он привел из Звериноголовской батальон на помощь ковалевцам. До Пресногорьковки его везли  на санях под присмотром фельдшера Федора Курбатова, здесь он умер и был похоронен в центре станицы. Роту принял Петр Ефимов, позже погибший под Новорыбинкой. В Ершовке на месте его захоронения установлен обелиск.

Правым боевым участком командовал Воротков. В участок входил сводный отряд (которым, по-видимому, командовал Ковалев), 1-й Симбирский полк и батальон особого назначения ВЧК. Сводный отряд с рассвета 6 марта  наступал на юго-восток из района Пресногорьковская – Кабанья, «имея справа ограничительную линию Пресногорьковская – Казанский-Евгеньевский — ур. Курол-Городецкий — Коноваловский, а слева  Кабаний – Екатеринославский-Петровский-Благовещенский-Семипольское». Левым боевым участком командовал Ильин, имея под своим началом 249-й  и 209-й  стрелковые полки.

После поражения у Камышловской есаул Дурнев повел казаков к Ишиму, надеясь переправиться через него. Однако ледоход не позволил этого сделать. В районе Крещенки и Белоградовки завязался бой. Повстанцы ушли на Всесвятское. Обходным маневром главные силы Ковалева ночью заняли Всесвятское, и утром повстанцы встретили там неожиданное сопротивление. Поняв, что окружение неминуемо грозит гибелью, сотня в агонии повернула на Пресногорьковку и заняла ее. Население подверглось грабежам, несколько человек были зверски замучены и тела их брошены в лесу «Маяк». Повстанцы расстреляли председателя Федоровского сельисполкома Федора Каргаполова (под Пресновкой) и председателя Пресногорьковской комячейки Данилу Самойловича Селезнева (в Хлупово).  Отряды повстанцев были разбиты в районе Жолтяков – красноармейский отряд со станции Лебяжье и отряд Ковалева  уничтожили остатки недовольных властью Советов. Есаулу Ивану Дурневу удалось спастись. За пособничество Дурневу в Пресногорьковке были расстреляны священник Василий Преображенский (останки его и  малолетней дочери были обнаружены автором в 1977 году)*, Петр Васильевич Лутченинов – церковный староста, Иван Андреевич Столбинов – завскладом кредитного товарищества, бывший белый офицер, учитель Григорий Михайлович Алимов, работник волисполкома Кузьма Петрович Пожидаев, Угренинов Дмитрий Яковлевич, монахини Михайловского монастыря. Караульное помещение, где охранялись арестованные, размещалось в двухэтажном доме Токарева, и в доме Якова Миронова.

Волисполком располагался в офицерском доме на круче у Пресного, который простоял до конца двадцатого века. Дом имел двойной погреб и тайный ход, имевший выход на берег озера.

Апрельские оперсводки были тревожны и примерно одинакового содержания: «В Челябинкую губЧК. 9 апреля. В Курганском уезде банда в 100 дезертиров. Около станицы Пресногорьковской 300 бандитов. Банды разбирают железную дорогу, жгут мосты, рвут провода и освобождают арестованных».

Весь апрель ковалевцы вели активные действия на территории Петропавловского уезда. Так, 18 апреля по приказу командующего  войсками Петропавловского района Ф.В.Егорова, отряд Ковалева выдвинулся из Кабаньей на Благовещенку и занял Семиполки,  имея задачу не дать повстанцам Булатова прорваться на юго — восток и поддержать наступающие на Архангельскую и Рождественку  красные части. В ходу была поговорка, «Ковалевых много» – так быстро передвигался конный отряд, неожиданно появляясь в разных местах уезда.

На стороне повстанцев выступали жители Пресноредутской – комендант урядник Данила Шилов, вахмистр  Григорий Еремеевич Грязнов, сибирцы  –  Жуков,  Баландин.

За новую власть боролись пресногорьковчане – Д. Воронин, И.Рулимов, П.Тимофеев, казанцы – Е.Дробышев, Е. Чернооков, военком, секретарь волисполкома, богоявленцы – Бобрешовы Алексей и Ефим Михайловичи, милиционер Павлухов, песчанцы  — Суслов А.И., Яганцев И.А., Мехнев Д.П., Дедов И.Т., Угренинов  И.П., Попов П.Е., Коваленко Спиридон, милиционер.

Разведчиками в отряде Ковалева были Г.П. Лавринов, М.И. Сухов, А.П. Лавринов. Адъютантом и кучером на тачанке Ковалева служил И.П. Пономарев.

Интересен документ, датированный 3 февраля 1921 года, написанный от руки на листе из бухгалтерской книги, его содержание хорошо передает дух того времени (передан автору известным сарыкольским краеведом В.В. Стародубом). Стоит привести его полностью, сохраняя орфографию.

«Воззвание! Командира всех сводных красных советских боевых отрядов по ликвидации бандитизма тов. Ковалева.

Товарищи три года упорной борьбы рабочих и крестьян с ненавистным ярмом капитала. Показали нам, что у власти должны быть только мозолистые руки, крепко держащие красное знамя за социализм. Ни одна другая власть не будет так заботиться о бедняке как наша рабоче-крестьянская пролетарская власть. Эта же борьба показала, что враги трудящихся побеждены всюду на кровавых фронтах. Нам осталось победить еще лишь только разруху. Мы твердо уверены, что это препятствие мы победим, нанесем окончательное поражение внутреннему врагу. Кулаки, офицерство, духовенство, прикрывшись доброжелателями народа, избрали орудием своих гнусных замыслов  темное казачество. Они затуманили заманчивыми обещаниями глаза казачеству и последние местами восстали с оружием в руках против трудящихся. Товарищи крестьяне будьте благоразумны! Не следуйте примерам этих безумцев, которые обрекли на верную гибель сами себя, свою семью и свою станицу. Это пособники, жаждущие возврата старого гнилого прошлого, будут беспощадно уничтожаться властью трудящихся той властью которая стоит рабочим и крестьянам  много крови  упорной борьбы с вековыми угнетателями капитала и пр.

Подлинную подписал  командир отряда по ликвидации бандитизма  Ковалев. Нач. оперштаба Аболин. За адъютанта В. Бомезовская. Разослано».

В 80-х годах пенсионер И.И.Матвиенко вспоминал о том, что писал под диктовку быстро ходившего по комнате Ковалева, подобное послание населению уезда. В нем говорилось, что те, кто выдает коммунистов бандитам, будут беспощадно караться советской властью. Главную линию воззвания Дмитрий Ковалев проводил жестко в течение трех месяцев борьбы с повстанцами. Подобным образом действовали командиры многих отрядов, жестокость порождала ответную реакцию противоборствующей стороны.

Об этом свидетельствует записка от 12 мая 1921 года руководства Курганского уезда командующему войсками Петропавловского уезда и Челябинскому губисполкому  Советов: «…из юго- восточного сектора уезда, где оперирует отряд  Иванова по борьбе с бандитизмом, получаются сведения, не подлежащие сомнению и проверке, о том, что отряд деморализующе действует на население, остающееся до сего времени верным к советской власти, своими безосновательными действиями по конфискации имущества без оформления этого актами и протоколами (им допущено до 30 конфискаций), бессистемно проводимому террору (так, им расстреляны без суда служители культа и граждане в Боткинской, Байдарской и Саломатовской и других волостях, по заверениям волисполкомов,  люди лояльные к Госстрою), по самоснабжению своего отряда на глазах населения. Принимая во внимание, что дальнейшее такое бестактное поведение т. Иванова с точки зрения политической этики терпимо быть не может, в то же время, ценя его заслуги по борьбе с бандитизмом и зная, что он непосредственно в служебном отношении не подчиняется командованию нашего уезда, настоящим уисполком просит Вас принять соответствующие меры к укрощению пылкого командира и призвать его  к порядку в порядке команды, иначе уисполком вынужден будет отказаться от услуг т. Иванова, как бы ценны они не были». Этот отряд был расформирован в середине мая.

Внесудебные расправы были обычным делом. Даже спустя многие месяцы после восстания, в декабре 1921 года, районные начальники милиции в Тобольском уезде, вместо отправки арестованных в уезд, расстреливали их на месте. Части Красной армии, подавлявшие мятеж в Петропавловском уезде занимались, по признанию начальника 21-й дивизии Ф.Егорова, массовыми грабежами. В станице Боголюбовской красноармейцы 26-го кавалерийского полка ограбили дома всех местных жителей и разорили церковь в Михайловской. В Новорыбинской отобрали 60 подвод.

Подверглись жестоким репрессиям представители духовенства. «Первыми жертвами стали ныне канонизированный епископ Петропавловский Мефодий и несколько священников Вознесенского собора, имена которых пока неизвестны, обвиненные в том, что якобы колокольным звоном встречали восставших при захвате ими Петропавловска.  Коммунисты не приняли во внимание того, что восставшие пришли ровно в 4 часа дня, когда, как всегда, заблаговeстили к вечерне. Тело архиерея долгое время лежало на пустыре, на пути к вокзалу – для назидания. Некоторые из священников по приговору судов были отправлены в концлагеря». Были расстреляны священники о. Василий Преображенский и псаломщик Петр Лученинов, (ст.Пресногорьковская), о. Владимир Панькин (с.Благовещенское), о. Александр Знаменский (с.Бугровое). В Омской тюрьме скончался о. Стефан Андреев, священник Пресновской церкви (Шатилов С.Ф.).

Восстание закончилось поражением крестьянства и казачества и стало называться в официальной историографии «мятежом». Подобная участь постигла восстания в Кронштадте и Тамбовской губернии. Председатель Сибревкома И.Н.Смирнов в телеграмме В.И.Ленину 12 марта 1921 года сообщил, что в одном только Петропавловском уезде  убито при подавлении восстания  15 тысяч крестьян, в Ишимском – 7 тысяч. За весь период восстания только в Тюменской губернии и Петропавловском уезде  было убито свыше 35 тысяч крестьян. Ряд станиц были фактически уничтожены – например, Лобановская, Кокчетавского уезда. В 1979 году внук одного из активных участников восстания Петр Пономарев рассказывал автору, как дед, лобановский казак, утопил в Ишиме оружие и сдался большевикам. Был расстрелян чекистами.

В Пресногорьковке был создан отряд ЧОН №3, его командиром назначили Церахто Ф.Н. Рота насчитывала 150 человек и взвод кавалерии,  состоявший из казахов Анастасьевской волости, которым командовал казак из Камышловки Ларюшин. Взводными были бывший вахмистр Борис Бедрин и Григорий Зубцов (комендант Пресногорьковки). Рота  занималась продразверсткой вплоть до начала новой экономической политики.

Об этом рассказывает Федор Церахто: «Оставалось уничтожить остатки самых оголтелых бандитов, скрывавшихся в лесах. Многие сами выходили и сдавались властям. Руководящий состав округи состоял в основном из знакомых ребят. Егор Никитович Чернооков руководил заготовительной организацией, Ваня Губин был уполномоченным ГПУ, Павел Ширяев – народным судьей, Паузин – заместитель секретаря райкома РКП (б). Но были и такие, которые не внушали доверия. Мой подчиненный, командир первого взвода Бедрин, был раньше казачьим офицером из богачей, председатель волисполкома Успеньев и секретарь райкома РКП (б) Давыдов – темными, никому не известными личностями. Вскоре Давыдова убрали, а Бедрина я заменил другим командиром. Вместо Давыдова был избран секретарем Паузин. Это был исключительно  честный труженик. В ночное время через окно из винтовки тяжело ранили Зубцова. Преступника найти не удалось. Вскоре после этого случая я шел поздно ночью на квартиру. Вышел на площадь. Вдруг из-за угла улицы выскочили два всадника. Я окликнул их, мне не ответили. Я выхватил браунинг и повторил вопрос, вместо ответа грянул выстрел. Пуля прожужжала мимо. Я упал на землю и сделал два выстрела. Всадники проскочили в другую улицу и скрылись. Пришлось каждую ночь назначать в станице патрули. Ночные дежурства несли комсомольцы 16 – 17 лет из беднейшего казачества, беззаветно преданные революции».

О том, что обстановка была тревожной  и через несколько месяцев после подавления Западно–Ишимского восстания свидетельствует оперсводка от 17 августа 1921 года по Челябинской губернии: «Развивается мелкий уголовный бандитизм. В Курганском уезде наблюдается действие мелких банд, в Пресногорьковском районе оперирует банда численностью в 500 человек. Бандитизм усиливается, население сочувствует бандам».

Несмотря на это гражданская война в крае постепенно затихала. Казаки, ушедшие с белыми, продолжали вести борьбу против Советов на Востоке. Остатки Народной повстанческой армии направились на юг, в район Кокчетава. При взятии Каркаралинска, 6 апреля, Иван Дурнев командовал одним из повстанческих полков. Тогда наступающая  дивизия захватила 400 винтовок. Здесь 1-я казачья Сибирская дивизия и Первая Курганская освободительная дивизия были объединены в Сибирскую народную дивизию под командованием подхорунжего С.Г. Токарева.

В Каркаралинске повстанцы порубили около 120 человек. Дивизия с боями пробивалась в Китай и в конце апреля, перевалив хребет Тарбагатай, оказалась в Синьцзяне. На реке Эмиль – хо 1700 бойцов Народной дивизии  соединились с 4-ым Оренбургским корпусом генерала А.С.Бакича.

В течение  всего 1921 года соединения вели активную борьбу против красных на территории Китая и Монголии. Конец их был трагичен. Вот как описывает эти события В.А.Шулдяков:  «Бакич с остатками своего отряда бежит в Монголию — в Улангом. Теперь не тольк бойцы, но и сам железный генерал ощущает безысходность. Силы исчерпаны. Парализована воля. В ночь с 29 на 30 декабря 1921 года Бакич и с ним 700 белогвардейцев и повстанцев (среди которых были С.Г.Токарев и Иван Дурнев) капитулировали перед монголами. Согласно легенде, Бакич вытащил из кобуры и отбросил в сторону револьвер, взял в руки большой деревянный крест  и так пошел во главе колонны своих людей – сдаваться».  В Урге 3 февраля 1922 года 20 руководителей были переданы Советам. В Новониколаевске (ныне Новосибирск) двадцатку судил  Е.М.Ярославский, старый большевик-ленинец, он и зачитал в мае 1922 года расстрельный приговор. Многие казаки вернулись на линию и были амнистированы. Но позже почти все, кто уходил с Токаревым в Монголию были репрессированы.

Все материалы рубрики здесь >>>

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск