Этот диск относится к разряду тех, о которых принято говорить: ознаменовал определённый этап в жизни и творчестве. Хотя судьба его невероятно сложна, а история создания претендует называться детективной – более подробная информация об этом доступна в специальных изданиях. Итак, с момента распада «Битлз» сольная дискография Джона Леннона пополняется такими выдающимися работами, как “John Lennon/Plastic Ono Band”, “Imagine”, “Mind Games”. И в конце 1973-го он решает осуществить давний замысел, вернуться к истокам – во времена «Кайзеркеллера» и «Пещеры», записав альбом классических рок-н-роллов, отмечает музыкальный обозреватель Петропавловск.news — ИА-REX Казахстан.
«Каждый раз, когда в студии я не пел что-нибудь личное, я играл рок-н-ролл. Ведь с этого я и начинал. Планирую рок-н-ролльный альбом со всеми вещами, которые мне доводилось напевать между записями, не являясь продюсером или автором текстов»
Заверив Фила Спектора в полной свободе действий (тот неохотно соглашался на проект), Леннон перешёл от слов к делу. Работа над пластинкой началась сложно – сказались разногласия с продюсером – и на тот момент всё кончилось тем, что Спектор пропал вместе с плёнками (на которых уже кое-что было записано целиком), вскоре даже поползли слухи о его смерти. Стечение обстоятельств было очевидным – новый этап борьбы за проживание в США, судебный иск Джона, Джорджа и Ринго против Аллена Клейна, встречный иск, а главное – длительная размолвка с Йоко Оно, так называемый «потерянный уик-энд»…
И только в 1974-м сделанные ранее записи удалось вернуть, что хронологически совпало с работой над «Стенами и мостами». Буквально за несколько дней весь остальной материал был готов, и в результате за короткий период (октябрь 1974 – февраль 1975) вышли два альбома.
Несмотря на то, что выпуск посвящается Джону Леннону, о Хосе Фелисиано, принимавшем участие в работе над «Рок-н-роллом», следует сказать отдельно. С детства играя на разных инструментах и предпочитая гитару, он бросает затем школу и работает в клубах Нью-Йорка, помогая семье. Потом – поездка в Аргентину, запись успешных альбомов, возвращение в Штаты, нашумевшая версия «Зажги во мне огонь» The Doors, а также весьма своеобразная интерпретация национального гимна США… И, конечно, “Rock’n’roll” Джона Леннона. Несколько комментариев специально для сегодняшнего заседания от самого Хосе Фелисиано.
— Хосе, как, пожалуй, все музыканты Вашего поколения, Вы учились играть на гитаре за прослушиванием ранних рок-н-роллов. Что впечатляло и вдохновляло особенно?
— Должен сказать, что я по-настоящему кайфовал от этой музыки, но из тех вещей, которые запомнились особенно, назову “That’ll Be the Day” Бадди Холли, “A Whole Lotta Shakin Going On” Джерри Ли Льюиса, “Why Do Fools Fall in Love” Фрэнки Лаймона, и ещё “Bye-Bye Love” из репертуара Everly Brothers.
— И вот – шестидесятые, и Вы, конечно, фан «Битлз» — битломан…
— Конечно, и до сих пор я bitloman, как ты выразился. Хм, bitloman…Клёвое слово, мне нравится!
-Как для Вас началась работа над альбомом “Rock’n’Roll”?
-Дело было так – мой друг, продюсер, легендарный Стив Кроппер и я находились в Лос-Анджелесе, чтобы встретиться с гитаристом Ларри Карлтоном и записать песню (“Free Man in Paris”) для альбома Джони Митчелла “Court and Spark”. И затем оказались в команде Джона Леннона, в другой студии, получили возможность не только присутствовать, но и участвовать в сессии…
-Вы приняли участие в записи одного трека?
— Да, сыграл на электрогитаре в “Be My Baby”.
-Банальный, но необходимый в данном случае вопрос: что особенно запомнилось из того, не будем скрывать, достаточно бурного творческого процесса?
— Это было, безусловно, очень увлекательно – множество музыкантов, много чего происходило на студии и так далее. Но Джон, к сожалению, переживал период, который сейчас называют «потерянным уик-эндом» и сам был немного потерян, немного пьян и не в духе. Но с каким удовольствием я вспоминаю этот опыт! И по-прежнему скучаю по Джону, как и все мы…
Special thanks to Susan Feliciano for help and participation