Осенью 1992 года сотрудники МИ-5 вывезли из Прибалтики в Лондон очередного русского перебежчика – отставного майора КГБ Василия Митрохина. Операция прошла спокойно: ни погонь, ни перестрелок, ни протестов из МИДа. От Москвы до Риги семья Митрохиных ехала по российским документам. Ее багаж на границе никто не проверял. А вещей было много. Если верить английским историкам, один только бумажный архив занимал шесть больших чемоданов.
Британские газеты не написали об этом ни строчки. Кому интересна судьба майора, если из России бегут генералы КГБ? Известность пришла к нему лишь в 1999 году, когда в лондонском издательстве Penguin Press вышел первый том «Архива Митрохина» под названием «КГБ в Европе и на Западе». Он был написан в соавторстве с известным историком спецслужб, профессором Кембриджского университета Кристофером Эндрю.
В предисловии говорилось, что книга основана на документах, которые майор Митрохин передал британцам семь лет назад. До выхода на пенсию в 1984 году он 12 лет проработал в архиве Первого главного управления КГБ, и все это время тайно конспектировал отчеты, которые там хранились. Если верить Митрохину, именно он отвечал за микрофильмирование архивных дел и их перевозку на новую штаб-квартиру КГБ в Ясенево. Это позволяло знакомиться с любыми материалами об операциях советской разведки, данными о вербовках, фамилиями штатных агентов и их зарубежных информаторов. Конспекты Митрохин бросал в мусорную корзину, а вечером выносил, спрятав под стельками ботинок или в карманах пиджака.
Рекордсмен мирового шпионажа
По данным британской разведки, общее число украденных таким образом документов превысило 300 тысяч, и многие из них были на нескольких страницах. Для перевода на английский язык этого массива данных и обобщения результатов МИ-5 сформировала в 1992 году большую группу аналитиков во главе с Кристофером Эндрю. После четырех лет работы один из них заявил в интервью для прессы, что «…если бы на Запад бежал глава КГБ, он обладал бы меньшим объемом секретной информации».
В газетах стали появляться статьи о многочисленных русских агентах, разоблаченных бывшим архивариусом. Одним из первых в фокусе внимания оказался отставной следователь Скотленд-Ярда Джон Саймондс. Газеты писали, что в прежние годы КГБ использовал его как «Ромео-соблазнителя». Второй жертвой журналистского внимания стала «бабушка-шпионка» Мелита Норвуд. Утверждалось, что с 1937 по 1985 год она выдавала советской разведке английские атомные секреты. Благодаря этой информации «…в 1950-е годы Москва знала о британской ядерной программе больше, чем правительство Ее Величества».
В США первый том «Архива Митрохина» вышел под названием «Щит и меч». Книга сразу стала бестселлером. В разговорах с журналистами ветераны американских спецслужб отзывались о ней исключительно в превосходных тонах.
«У меня нет информации о подноготной дела Василия Митрохина, – говорил отставной глава советского отдела ЦРУ Дэвид Мэрфи. – Однако, зная обстоятельства некоторых операций КГБ, упомянутых в книге… считаю, что материалы, которые вывез Митрохин из архивов КИ/МГБ/КГБ, вполне точны».
Картина складывалась поистине апокалиптическая. В списке предателей оказались сотни британских чиновников и предпринимателей, политических и общественных деятелей, крупных ученых и популярных журналистов. «Вишенкой на торте» стали имена двух известных депутатов-лейбористов: Тома Драйберга и Реймонда Флетчера.
Получалось, что офицеры-чекисты чувствовали себя на «туманном Альбионе» как дома. Сбор информации обходился им в сущие копейки. Если верить авторам «Архива Митрохина», большинство британских агентов сотрудничало с КГБ бесплатно, по идейным соображениям.
В других странах картина была не лучше. По данным Митрохина в Италии на КГБ работало 260 высокопоставленных информаторов, во Франции – 35 ведущих политиков. В Германии агенты КГБ проникли в руководящие органы всех парламентских партий, в суды и полицию, в армию, авиацию и на флот. В США русские шпионы были в каждой крупной фирме, связанной контрактами с Пентагоном.
Сомнения в достоверности архива
Разоблачения Митрохина сломали жизнь тысячам людей. Многие его жертвы пытались опровергнуть обвинения. В интервью с журналистами они упирали на то, что Митрохин не вынес из КГБ ни единого документа. Весь его архив – даже не копии. В лучшем случае, это расшифровки составленных на работе конспектов. В худшем – тексты, восстановленные по памяти через много лет! Но можно ли такие сочинения считать надежными доказательствами? И где гарантии, что весь этот ворох бумаг – не собрание фальшивок?
Нашлись скептики и среди историков. Некоторые из них объявили архив Митрохина мифом жаждущего славы перебежчика, а шумиху, поднятую вокруг него – грандиозной аферой. На защиту соавтора встал глава аналитической группы МИ-5, профессор Кристофер Эндрю.
«Подделка десятков тысяч документов таким образом, чтобы ни один из них не противоречил ни одному документу, имеющемуся в нашем распоряжении, настолько сложна, что представляется совершенно невозможной» – сказал он английским журналистам.
Аргумент сильный, никто не спорит. Обмануть британские спецслужбы перебежчик-одиночка не в силах. Но где гарантия, что инициатором аферы не является сама МИ-5? Что если разоблаченные в книге «шпионы КГБ» ни в чем не виноваты? Просто британским властям нужно было убрать их из политики, журналистики или науки. Возможен такой вариант?
Теоретически, да. Но афера такого масштаба – дело трудное. Соткать словесное покрывало из вранья, чтобы в нем не было прорех, безумно сложно. По части исторического правдоподобия версия выглядит неплохо. Но что будет, если подключить к ее проверке арифметику?
Митрохин начал воровать секреты в 1972 году, а через 12 лет вышел на пенсию. Один месяц в году – отпуск. Смотрим производственный календарь за 2022 год. Общее число рабочих дней – 247. Возьмем для ровного счета 250. На самом деле, куда меньше. Придется отнять и больничные, и отпуска за свой счет, и командировки. Но не будем мелочиться! 250, так 250.
Если верить британским спецслужбам, Митрохин вынес с работы более 300 тысяч документов. Утверждается, что многие из них были на нескольких листах, но это мы пока не учитываем. 300 000 листов делим на 11 лет чистого времени, поскольку в отпускные месяцы он на работу не ходил. Результат – 27 273 листа в год. При 250 рабочих днях в году получаем, что каждый вечер Митрохин уносил с работы в ботинках и карманах по 109 листов. Незаметно… Через проходную режимного учреждения!
Но и это еще не всё! Листы к Митрохину не с неба валились и не из ксерокса выходили. Вся информация на них переносилась вручную. Бумага. Стол. Авторучка. Тем, кто все еще верит Митрохину и Эндрю, предлагаю эксперимент. Возьмите 109 чистых листов и заполните их каким-нибудь связным текстом. Ну, хоть из «Анны Карениной» перепишите. Посчитайте, сколько времени на это уйдет… Боюсь, получится больше восьми часов. А ведь у Митрохина были и служебные обязанности!
Зачем ему так рисковать?
Люди редко занимаются бессмысленным делом. И никогда не погружаются в этот процесс надолго. Если человек 12 лет ежедневно часами исписывает лист за листом, ручкой по бумаге он водит с какой-то целью. Так чего хотел добиться Василий Митрохин, конспектируя служебные документы? Ну, если он действительно это делал…
Большинство из нас трудится ради получения благ. Чаще всего материальных: денег, продуктов, вещей. Этот вариант, по зрелому размышлению, придется отбросить. Ведь секретная информация – товар скоропортящийся. Чтобы дорого ее продать, покупателя нужно найти заранее. Митрохин же до 1992 года никаких контактов с западными разведками не имел, и выхода на них не искал.
Возможно, он мечтал о славе, хотел заявить о себе миру? От этого мотива отмахнуться сложнее. Славы и признания хочется многим, но только авантюристы соглашаются идти ради них на смертельный риск. Был ли Митрохин авантюристом? Чтобы ответить на этот вопрос, надо познакомиться с ним поближе. Узнать, когда и где родился. Чему учился. Во что верил. Как протекала карьера в КГБ. Его семья, друзья и хобби… Всё, что помогает раскрыть внутренний мир человека.
Курсант, студент, оперативник
Митрохин Василий Никитич родился 3 марта 1922 года в деревне Юрасово, недалеко от Рязани. После окончания артиллерийского училища поступил в Казахский государственный университет в Алма-Ате. Учился сначала на историческом, а затем на юридическом факультете.
В конце Великой Отечественной войны его направили в военную прокуратуру Харькова, где Митрохин дослужился до заместителя прокурора. В 1948 году он окончил Высшую дипломатическую школу МИДа и перешел на работу в недавно созданный Комитет информации при Совете Министров.
Как видно из биографии, учился Василий Никитич много и с удовольствием. С документами работать умел и, скорее всего, любил. При этом особой храбростью не отличался. Имея военное образование, на фронт со студенческой скамьи не ушел. Предпочел остаться в тылу.
По замыслу советского руководства Комитет информации должен был стать аналитическим центром, который объединит функции военной, политической и экономической разведки. Однако вскоре стало ясно, что идея себя не оправдала и большую часть структур КИ включили в состав министерства госбезопасности, которое после серии преобразований 1953-1954 годов превратилось в КГБ СССР.
Так что первые шесть лет службы Митрохина в разведке пришлись на эпоху перемен. Его начальники стремительно взлетали по карьерной лестнице и так же быстро рушились вниз. Одни – в отставку без пенсии, другие – на тюремные нары, третьи – в расстрельный подвал. Та же участь настигала и любимцев снятого руководителя – самых опытных, энергичных и инициативных его подчиненных. Максимальные шансы на выживание были у людей скрытных, молчаливых, бесконфликтных. Тех, для кого слова нового начальства сразу становились их собственным мнением.
Такие люди есть в каждом коллективе. В бурлящем море реорганизаций они чувствуют себя как рыба в воде, но когда перемены проходят, и сотрудников начинают оценивать по конечному результату, робкие перестраховщики стремительно теряют позиции. В лучшем случае их переводят на канцелярскую работу, требующую лишь аккуратности и усидчивости.
Вот и у Митрохина первое время дела шли неплохо. Сначала он работал под дипломатическим прикрытием в странах Ближнего Востока, затем выезжал в загранкомандировки со спортивными делегациями. В 1956 году Митрохин сопровождал советскую сборную на Олимпийских играх в Мельбурне. Но шила в мешке не утаишь. Из очередного вояжа Митрохин вернулся с характеристикой от резидента: «Для оперативной работы непригоден».
Архивариус с майорскими погонами
В КГБ в это время шла очередная волна сокращений, и незадачливому разведчику грозило увольнение со службы. Однако начальство сжалилось над Митрохиным. На работе знали, что его сын заболел полиомиелитом и нуждается в дорогостоящем лечении. Проштрафившегося офицера оставили на службе, но перевели в архивный отдел.
На новом месте Митрохин быстро приобрел репутацию въедливого и дотошного педанта. Делопроизводство он знал назубок еще с тех времен, когда служил в военной прокуратуре. Аккуратного и исполнительного работника оценили по заслугам. Вскоре он стал начальником архива Первого главного управления КГБ (внешняя разведка).
Среди коллег «дядя Вася», как его за глаза называли молодые сотрудники, слыл редкостным занудой, способным довести до нервного срыва даже самого невозмутимого оперативника… Сдаваемые в архив дела он требовал оформлять строго по инструкции, не делая исключения даже для нелегалов.
Начальству нравилось это служебное рвение. Митрохина снова стали посылать в командировки «за бугор». В 1968 году, когда начались события в Чехословакии, его направили в ГДР для прослушивания западных радиостанций. Сыну организовали курс лечения за границей. Утверждают, что этим вопросом занимался лично Юрий Андропов.
Позднее, оправдывая отъезд Митрохина на Запад, британские журналисты писали, что ведущую роль сыграла обида на руководство. «Вы решили, что я не гожусь в разведчики? – думал созданный их воображением образ Митрохина. – Врете, я самый лучший! И докажу это, украв ваши секреты».
Картинка красивая, не спорю… Но мог ли так рассуждать человек, который в 1941-1945 годах упорно цеплялся за бронь? Думаю, реального Митрохина перевод в архивариусы только обрадовал. Ведь передовая линия – для дураков, умные делают карьеру в тылу! Там риска меньше, а выгод больше.
Второй причиной отъезда Митрохина на Запад журналисты считали разочарование в советской власти. В ход шел стандартный набор диссидента: шок от доклада Никиты Хрущева на XX съезде, возмущение нападками на Бориса Пастернака, сочувствие жертвам «пражской весны», стыд за вторжение в Афганистан…
Этим перечнем аргументов оперировали все перебежчики. Нужно же было как-то оправдывать предательство. Вот только, по воспоминаниям сослуживцев, к политике «дядя Вася» был равнодушен, запрещенной литературы не читал. Его личные интересы не выходили за пределы рыбалки и дачных грядок. Очень типично для ветерана, который достиг потолка в карьере и готовится выйти на пенсию.
Сметённый с места ветром перемен
К середине 1980-х годов экономика СССР вступила в стадию перманентного кризиса. Попытки реформ проваливались одна за другой. В стране постепенно раскручивалась инфляция. Индексация зарплат и пенсий не поспевала за ростом цен.
После августовского путча 1991 года ситуация окончательно пошла вразнос. К зиме инфляция выросла до 40 % в месяц, а весной следующего года счет пошел уже на сотни. Об адекватном повышении пенсий правительство Егора Гайдара даже не заикалось.
Старики выкручивались, кто как мог. Одни торговали на рынке грибами и ягодами, собранными в лесу. Другие распродавали вещи, нажитые в советское время. Тем, кто не получал помощи от детей и внуков, денег не хватало даже на еду.
У Митрохина ситуация была еще хуже. На свою пенсию ему приходилось кормить и лечить сына-инвалида. А цены на лекарства взлетели под облака. Накопления советских времен растаяли как дым. Вещи, без которых можно было обойтись, быстро заканчивались. Требовался новый источник средств.
Весной 1992 года отставной майор выехал в Ригу, прихватив с собой несколько машинописных страниц. Были ли это бумаги, вынесенные с работы в 1972-1984 годах? Возможно. Но скорее всего, содержание секретных документов Митрохин восстанавливал по памяти.
Первая попытка продать информацию провалилась. Сотрудники ЦРУ, которым он попытался выдать свои сочинения за копии документов из архива КГБ, назвали их фальшивками. Незадачливый «секретоносец» получил от ворот поворот.
К визиту в британское посольство он подготовился лучше. Во время беседы признал, что фотографировать или ксерокопировать документы у него возможности не было, а потому все привезенные бумаги переписаны от руки или восстановлены по памяти с конспектов.
Рассказ Митрохина британцы восприняли благосклонно. Однако делать окончательный вывод о ценности сведений по нескольким листам отказались. Майора попросили принести еще одну порцию документов, побольше. Встретиться договорились через месяц.
Теперь Митрохин привез в посольство доверху набитый портфель – почти две тысячи страниц. Общалась с ним группа аналитиков, специально прибывшая из Лондона. Результатом стало согласие предоставить Митрохину британское гражданство и вывезти его семью в Англию.
На новом месте отставной майор вел жизнь затворника. Он никуда не выезжал, не делал политических заявлений, никому не давал номер телефона. Журналисты утверждали, что он боялся мести бывших коллег… Но ведь существуют безопасные способы общения! Например, переписка через посредника под контролем МИ-5.
После публикации первого тома «Архива Митрохина» его автору в издательство пришли сотни писем. В ответ – ни строчки. С Митрохиным несколько раз пытался связаться Олег Гордиевский – полковник КГБ, бежавший в Англию в 1985 году. Майор его проигнорировал. Митрохину писали итальянские политики, жаждавшие получить новые сведения о контактах их коллег с КГБ. И тоже безрезультатно.
Вероятнее всего, самоизоляция Митрохина была вызвана не страхом, а стыдом. Майор тяготился ролью перебежчика и избегал всего, что напоминало об измене. Отказаться от сотрудничества с МИ-5 он не мог, ведь это грозило потерей гражданства, а остальные контакты свел к минимуму.
Остается последний вопрос: о размере ущерба, который нанес Митрохин России? Ответ на это легко найти в нашем законодательстве. Оно устанавливает три степени секретности для сведений, составляющих государственную тайну: «особой важности», «совершенно секретно» и «секретно». Люди, посвященные в тайны и оставившие службу, могут выехать за границу по истечении срока, оговоренного в контракте. Однако срок этот не может превышать пяти лет со дня последнего ознакомления даже со сведениями особой важности.
Если преемник Митрохина, оставивший свой пост восемь лет назад, соберется улететь в Англию, он сделает это на законных основаниях. Срок ограничения может продлить Межведомственная комиссия, но лишь до десяти лет. В этом случае преемнику придется провести в России на два года дольше, чем Митрохину. Комментарии, как говорится, излишни.
Но если майор-отставник не нанес серьезного вреда России, то какую пользу извлекла из сотрудничества с ним Британия? Как ни странно, огромную! Раскрутив миф об «Архиве Митрохина» английские власти получили увесистую дубину, способную сломать жизнь любому, кто им не угоден. Достаточно сказать, что его имя есть в «Архиве Митрохина», и о карьере в политике, журналистике или науке человек может забыть навсегда.
23 января 2004 года отставной архивариус умер в Лондоне от воспаления легких. Вскоре Кристофер Эндрю выпустил второй том «Архива Митрохина» – о тайной войне в странах третьего мира. В журналистских кругах сразу поползли слухи: это книга – далеко не последняя. А недавно Олег Гордиевский заявил, что британцы открыли лишь три процента информации из митрохинского архива. Главные секреты чекистов еще ждут своего часа. Представители МИ-5 не стали опровергать слова перебежчика.
Похоже, неугодных английским властям политиков, журналистов и ученых ждут новые обвинения в работе на КГБ. Такие же голословные, как раньше… И так же ломающие судьбы.
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск