Пастухи-дошкольники в годы войны питались корнем камыша
Владимир Ильич Чекушкин родился в 1937 году. В 1941 ему было всего пять лет, но он помнит, как работал на благо родины в тяжёлые военные годы. Вот только пособие как труженик тыла он не получает.
В Петропавловске семья Чекушкиных оказалась в самом начале войны. После того, как отца се-мейства забрали на фронт, мать с двумя детьми из Кустанайской области перебралась в наш город к родственникам своего мужа.
Махорка с приветом!
— Жили мы в районе Подгоры, тогда улица, где мы купили домик, называлась Красной, сейчас Павлова, — рассказывает Владимир Ильич. — Мать наша, Прасковья Михайловна, устроилась работать агрономом на махорочной фабрике.
В то время весь труд был ручным. На фабрике отпечатывались разноцветные листы, которые Прасковья Михайловна приносила домой. А дети из этой самой бумаги делали пачки для махорки.
— Они напоминали чайные упаковки, — вспоминает Владимир Ильич.- В приготовленные нами пакетики на фабрике засыпали махорку, запаковывали и отправляли на фронт, в продаже её не было.
Для работы собирались все дворовые ребятишки. Ни о каких деньгах и оплаты за труд и речи не шло. Дети трудились в помощь фронтовикам. В некоторые пачки даже записочки вкладывали с приветами солдатам. Ребятишки знали, что бойцы полученную махорку обязательно в кисеты пересыпать будут и найдут их послания. А разве не приятно фронтовику получить записку, написанную детской рукой, и прочитать, что его ждут?
— Между собой мы устраивали соревнования, кто склеит больше упаковок. Был азарт и интерес к работе.
Владимир Чекушкин вспоминает, что когда из принесённой мамой пачки оставалось несколько листов, то их вроде как плату за работу разрешали оставить. С одной стороны лист был отпечатанный, а с другой чистый. Предприимчивые труженики делали из них тетрадки, в которых потом писали в школе. Тетрадей тогда в достатке не было.
Помогали, чем могли
Помимо склеивания пачек для махорки ребятишек вывозили на уборку картофеля. В районе Подгоры, в том месте, где Ишим поворачивает на 20-й микрорайон, раньше находился деревянный мост. По этому мосту дети перебирались на другую сторону реки, где располагались совхозные картофельные поля. Все работы производились вручную.
— Конечно, неохота было, — откровенничает Владимир Ильич, — и ленились, ведь маленькие совсем тогда ещё были. Но все работали, хотя за работу нам ничего не платили. Взрослые, может быть, что-то ещё и получали. А нас вызывали, когда непогода ожидалась, чтобы побыстрее убрать урожай.
В каждой семье тогда была корова и огород. За счёт личного хозяйства, как вспоминает Владимир Ильич, и выживали в голодные военные годы. Пока матери трудились, чтобы заработать денег, их дети, несмотря на малый возраст, ухаживали за скотом: кормили, пасли, убирали, и огород был на детских плечах.
Когда ребятишки собирались на полевые работы, то брали с собой молоко от своей коровки, пару огурцов, выращенных своими руками, и кусок хлеба. Это был стандарт-ный обеденный набор.
Лакомства военных лет
Здесь же, в районе Подгоры находился маслозавод. Ребятишки бегали туда за жмыхом, которым работники всегда подкармливали детей. Мякоть семечек подсолнуха, оставшаяся после отжима, казалась деткам невероятным лакомством.
— Годы, конечно, бедные были. Иногда даже прошлогоднюю картошку собирали с полей, когда год неурожайным выдавался. Из муки делали затируху. Это суп такой. Уже будучи взрослым, решил её сварить. Вспомнил рецепт: муку сбрызгивали водой, затирали руками, а она кусками бралась. Их бросали в воду. В те-то годы такая варёнка казалась невероятно вкусной, а сейчас сие блюдо, конечно, никто есть не станет.
Самым шикарным лакомством для ребятишек тех лет был гематоген. Да, в то время гематоген был жидкий, из настоящей медвежьей крови. В районе Подгоры была аптека, куда местные ребятишки прибегали на переменах между школьными уроками. Сбрасывались по несколько копеек и покупали чекушку.
— Покупали эту бутылочку, становились в кружок, как сейчас выпивохи делают, и пили по глоточку, передавая друг другу. На десятерых хватало.
Природные кладовые
Если в магазинах да на рынке купить что-то было не по карману, то всё, что росло на улице, было общедоступным. Путём метода проб и ошибок ребята познавали меню уличной столовой.
— На огородах в те времена сажали брюкву, ещё мы её калигой называли. Она же сладкая. Знаю, что сейчас этот овощ только для скота выращивают. Что там говорить о брюкве, даже турнепс ели – сорт сахарной свёклы, — рассказывает Владимир Ильич.
Вдоль болот и стариц рос камыш, корень которого был мучнистым. Им тоже любили подкрепиться проголодавшиеся маленькие пастухи. Горох и подсолнухи съедали ещё зелёными.
На железной дороге собирали так называемую сосательную глину, которую собирали и жевали. Она давала очень приятный вкус во рту:
— Если попадётся кусок смолы, то это повезло! Мы находили её на заброшенных стройках. Взрослые варили нам жвачку из бересты. Также жевали и выделяющийся застывший сок из сосны. На вкус горький и неприятный, но зато очень полезный для дёсен.
Трудящимся детям льгот нет!
Для того, чтобы получать прибавку к пенсии как «дети войны», Владимир Чекушкин собрал все документы. Требовалась справка из архива о том, ходила ли школа, где он учился, на сельскохозяйственные работы. Естественно, что такой справки ребёнку, которому на начало войны было всего пять лет, никто не выдал. Кто мог его регистрировать как трудящегося?
— Мы работали, но ведь нас никто не оформлял, поэтому какие могут быть документы, – сетует Владимир Ильич. — Если бы не завели разговор о пособии для детей войны, мы бы об этом никогда не вспоминали. А раз пошли такие слухи, народ стал думать о том, что к нашим пенсиям прибавка будет, теперь вот уже и надеемся на это. А видите, как получилось: поговорили-поговорили да и забыли про нас.
Ольга ВАЙТОВИЧ