Ставки на спорт 
Однажды, летом в 1955 года, круто изменилась судьба не менее 500 девушек и юношей — студентов первого и второго курсов Петропавловского учительского института. Поступали они в 2-годичное учебное заведение, а учиться им предстояло 4 года: 1 июня, как раз накануне приемных экзаменов в вузы, Совет Министров Казахской ССР принял решение о преобразовании нескольких казахстанских учительских институтов в педагогические.
Объяснялось это решение так: «В связи со значительным притоком населения в Северный Казахстан для освоения целинных и залежных земель остро встала проблема подготовки учителей старших классов средней школы. Руководство Петропавловского учительского института, общественные организации совместно с партийными и советскими органами Северо-Казахстанской области ходатайствовали перед правительством Казахской республики о реорганизации учительского института в педагогический». Странно, что такая же идея возникла одновременно во всех учительских институтах Казахстана, а российские еще раньше стали педагогическими.
Далеко не все студенты обрадовались повышению статуса вуза. Ведь многие были детьми войны, чьи отцы погибли на фронте, и мечтали за два года получить профессию и начать работать. Не получилось, но не оставлять же учебу, если уж поступили, преодолев приличный конкурс! Так два курса (прием 1954 и 55 гг.) стали заниматься по программам высших учебных заведений. Учительские институты, готовившие учителей для семилетних школ, свою задачу выполнили и остались в прошлом.
Наследство, полученное новым вузом от учительского института, было не очень богатым. До войны, в 1937 году, ему передали здание новой школы на улице Партизанской, 48, да еще бывшую мечеть под клубспортзал и маленький двухэтажный дом под квартиры преподавателей. Вот и вся материальная база! Небольшой педагогический коллектив все это вполне устраивало. Но в первые же месяцы войны здание вуза и мечеть-спортзал были переданы радиозаводу, эвакуированному из Подмосковья в Петропавловск (это был з-д им. Кирова). Сейчас даже невозможно установить все дома, где в годы войны приходилось вечерами заниматься студентам. Чаще всего они кочевали из одного арендованного помещения в другое. Достоверно известно, что одно время учительский институт размещался в школе на улице Челюскина, а в сентябре 1944 г. его перевели в здание средней школы №2 им. С.М.Кирова. Там занятия шли во вторую смену, а ведь студентам приходилось еще работать санитарами в госпиталях.
На первом курсе студенты приема 1955 и 1954 года учились в уютном здании бывшей школы на улице Ипподромной (ныне Позолотина), отремонтированном после закрытия ранее размещавшегося в нем госпиталя. Для трех небольших факультетов помещений вполне хватало: две больших аудитории для лекций вечерами превращались в читальный зал, семь кабинетов, библиотека, преподавательская да еще спортзал – опять в здании бывшей мечети. Это было просто роскошно по сравнению с прежними перекочевками! Но ведь с каждым годом прибавлялся еще один курс, а размещать новых студентов было негде. Не выручали даже вторые смены.
Нельзя сказать, что руководство области не заботилось о единственном в области вузе. Еще в начале 50-х гг. на улице Пушкина был заложен фундамент нового здания учительского института. Но на том дело и кончилось. Полтора-два этажа кирпичных стен лет семь потихоньку разрушались от непогоды, а денег на продолжение стройки в бюджете ежегодно не находилось.
На третий год после открытия пединститут так разбух, что студенты перестали помещаться в своем здании на улице Ипподромной. Там оставили математический и географический факультеты, а филологический перевели в старинное здание рядом с роддомом. По легендам, довольно большой дом до революции был построен под гостиницу, но так и не успел ею стать — его национализировали. Тогда там несколько лет размещалась школа колхозных кадров. На втором этаже этих «кадров» и разместили филфак, а на первом еще год продолжали повышать знания сельские механизаторы и агрономы. Иногда их родственники, нагруженные мешками с провизией, вваливались в аудиторию и спрашивали какого-нибудь Ивана, Василия или «нашего председателя», внося разнообразие в занятия. Восстанавливая время, затраченное на посевную и уборку целинного урожая, голодные студенты сидели в аудиториях по 4-5 пар. В «кадрах» не было даже простого буфета. В темноватых и неуютных помещениях стояли длиннющие некрашеные скамьи и такие же столы.
Когда начались холода, выяснилось, что в здании нет отопления. Огромные обитые черным железом печи не топили, наверное, с дореволюционных лет. Студенты терпели долго. Но однажды все 100 будущих филологов, уставших стучать зубами от холода, поднялись и дружно вышли из аудитории, заявив ставшему на их пути декану В.С.Черникову, что не придут на занятия, пока не будет тепло. На другой день декан, широко, но многозначительно улыбаясь, встречал своих подопечных на том же месте. Аудитория была затянута дымом печек. Но комнаты теперь чуточку прогрелись. Пришлось бунтовщикам, кашляя, сидеть в сизом облаке и слушать лекцию Василия Сергеевича, кстати, как всегда очень интересную. Он вскоре стал любимым лектором студентов.
Движение ССО – студенческих строительных отрядов тогда только зарождалось. Ребята и девушки приезжали на лето из российских городов и строили объекты в целинных совхозах. Особенно отличался директор целинного совхоза «Ждановский» М. Николенко, умело привечавший стройотряды. Студенты нескольких столичных вузов ежегодно приезжали на целину. Слава об этом совхозе и о московских стройотрядах гремела по всей стране. А местные студенты с середины лета до глубокой осени вкалывали на полях, ворошили бурты зерна на токах, трудились на элеваторах, копали и собирали картошку — их отправляли работать без особой рекламы и даже не называли ССО.
Создать стройотряд в нашем пединституте заставила суровая необходимость. К 1957 году руководству области удалось добиться финансирования долгостроя на ул. Пушкина. Хотя здание планировалось под небольшой учительский институт и было явно мало для педагогического, ввод его в эксплуатацию мог бы хотя бы ненадолго решить проблему перенагруженности старых зданий.
Работы на стройке было – начать да кончить! Строительные организации тогда были малосильными и заняты плановыми объектами, например, первыми в городе микрорайонами «Черемушки», «Молодежным». На центральных улицах сносили добротные купеческие особняки и строили пятиэтажки из стекла и бетона, казавшиеся тогда шедеврами архитектуры. На институт решили направить почти бесплатную рабочую силу – студентов. С ранней весны их стали по графику отправлять на кирпичный завод вынимать из раскаленных печей кирпич. Надев брезентовые рукавицы, девушки входили в неостывшие печи и передавали горячие брикеты по цепочке. Жар стоял такой, что обувь рассыпалась, а это было настоящей трагедией для многих. Ведь большинство приезжих студентов жили на одну стипендию в 180 дореформенных рублей. В валенках в печь не полезешь, а модные ботиночки-румынки или туфли, у многих единственные, от жара печей рассыпались. Но кирпич регулярно поступал на стройку.
Из ребят с математического и географического факультетов была сформирована бригада каменщиков. После короткого инструктажа студенты возводили стены под присмотром преподавателей и нескольких опытных рабочих-бригадиров. К лету корпус был почти готов. Из студентов создали бригады каменщиков, плотников и отделочников — штукатуров, маляров, паркетчиков, плиточников. Конечно, неопытным строителям поручали только черновую работу. Юноши таскали тяжеленные носилки с бетоном, кафелем, доски, бревна для перекрытий, укладывали их на крыши и полы. Ребята научились даже циклевать паркет. Девушек учили штукатурить стены, правда, в каких-нибудь подсобных помещениях, не доверяя парадные. Ими занялись профессиональные штукатуры из Башкирии – выпускники техникума. Они-то и делали лепнину и фигурную, под камень, штукатурку на фасаде, в фойе оформляли колонны. Это была единственная бригада профессионалов. Всё остальное выполнили студенты.
Думал ли кто о технике безопасности, неизвестно. Ребята устанавливали стропила и кровлю на крыше, даже не привязываясь простыми веревками. Девушки возились с ядовитыми лаками и красками, карабкались по плохо укрепленным лесам с тяжелыми ведрами раствора и извести. Слава богу, обошлось без травм, не считая отбитых молотками пальцев, разъеденных известкой рук да глаз, покрасневших от сыпавшегося в них шлака, когда мы прибивали к потолкам дранку. Зато все комсомольцы-добровольцы освоили многие строительные работы, пригодившиеся в будущем при ремонте сельских школ, построенных тогда же в целинных совхозах такими же студентами. Ближе к осени студентам выдали первую зарплату. Все их поездки на посевную и уборочную тогда не оплачивались, считались патриотическим комсомольским долгом.
Однажды нашу группу отправили чистить давно вырытую каким-то механизмом траншею со стороны нынешней улицы Бостандыкской, тогда еще не существовавшей. Канава осыпалась и заплыла грунтом. Мы добросовестно принялись выбрасывать землю и сразу наткнулись на человеческие кости. Оказалось, траншея прошла прямо по линии могил, разрезав сгнившие гробы пополам. С одной стороны торчали кости ног, с другой – черепа. В лопаты попадали ребра, позвонки, медные солдатские пуговицы и нательные крестики. Костей было так много, что собрать их было невозможно. Мы стали выбирать только черепа, чтобы не хрустели под ногами, складывать их в кучку, как на известной картине В.Верещагина. Вечером городские студенты расспросили своих домашних. Кто-то из старожилов припомнил, что на всей территории строящегося института, соседнего базара (там сейчас спортплощадка школы № 2) и вплоть до завода им. Калинина было Солдатское, или Крепостное, кладбище. Такие события мало кого удивляли. Петропавловск, как и многие старые города, был построен на кладбищах. Областная больница – на православном, обком партии – на мусульманском, большая часть городского парка – на еврейском и мусульманском, ликвидированных уже в 70-х годах.
Все трудности: тяжелая физическая работа с утра до вечера, питание пирожками и кислыми вишнями с соседнего базара, забинтованные пальцы и даже такие сюрпризы, как в траншее, – никого не пугали. На наших глазах выросло построенное нашими же руками лучшее в городе здание в стиле уже выходившего из моды сталинского ампира. Но наша «сталинка» была особенной, украшенной не дубовыми венками и гербами, как московские высотки, а казахским орнаментом — символ интернационализма, дружбы народов.
Ведь тогда город был почти сплошь одноэтажным. Двухэтажные дореволюционные купеческие особняки на улице Ленина да дома железнодорожников близ вокзала считались роскошными, несмотря на то, что зачастую в них было сыро и холодно. А два дома за клубом им. Ленина назывались собственными именами — Трехэтажка и Пятиэтажка.
К началу нового 1957-58 учебного года привезли бронзовую скульптуру Ленина. Часть денег на нее студенты заработали на комсомольских субботниках. Стоила она, наверное, столько же, сколько все новое здание. Парням поручили отполировать вождя специальным составом, что и было сделано. Перед самым открытием памятника ребята выпрыгивали из-под покрывала уже под торжественные речи руководителей области, открывавших новый институт и памятник вождю мирового пролетариата.
В тот учебный год факультеты, строившие новое здание, учились в красивых светлых и теплых аудиториях. В новом корпусе расположились административно-хозяйственные службы, библиотека, читальный зал на 80 мест, лекционный зал на 125 мест, 8 учебных аудиторий, актовый зал, кабинеты основ марксизма-ленинизма, географии, зоологии, ботаники, методики физики, математики, химии, зал для занятий физкультурой.
Филологи-третьекурсники только один год наслаждались созданными их руками благами цивилизации. В следующем году их вернули обратно в их темноватые «кадры». Кое-кто даже жалеет о том старинном здании, снесенном совсем недавно. Видимо, тот, кто не учился в нем. Конечно, хорошо бы сохранять такие памятники, но ведь у всего есть свой срок. Иногда дешевле построить новое здание, чем заменить протекающие крыши, сгнившие деревянные перекрытия и полы, спасти разрушающиеся стены в достаточно заурядном доме. Впрочем, это вечный спор.
Институт, как живой организм, всегда продолжал расти. Появлялись новые факультеты и отделения, им тоже требовались аудитории, лаборатории, спортзалы, общежития. Стройка в студгородке не прекращалась никогда. Институт дорос до университета, оброс новыми зданиями. Но настоящей гордостью студентов поколения конца 50-х годов был и остается первый в институте стройотряд и единственное в городе здание в стиле «сталинский ампир» – корпус Нового Пединститута.
Антонина КАЗИМИРЧИК, выпускница пединститута 1960 года.
