Ставки на спорт 
Деятели российского кино почему-то очень любят снимать кино про Екатерину Великую. Словно и не было в нашей огромной стране других руководителей, о которых можно снимать костюмные фильмы, такие, как, например, французы о своих Марго, Анжеликах или, пардон, о мадам Помпадурах. А ведь многие наши мальчишки в дотелевизионное время росли на подвигах мушкетеров и гардемаринов. Потом был придуман «век золотой Екатерины», императрицу прозвали шальной, а ее фаворитов и потомков вообще сосчитать не могут – то ли 10 их было, то ли 15, а некоторые насчитали аж 130 детей — бастардов. И всё это якобы совершенно точно!
Вот недавно появился еще один сериал «Екатерина. Самозванцы». В нем бегает в каких-то темных кладовках актриса Марина Александрова, а за нею — несколько небритых пацанов. Один – с черной повязкой в пол-лица. Нас хотят убедить, что это строитель Одессы и российского флота Григорий Потемкин, один из фаворитов императрицы и, возможно, даже ее тайный муж и отец нескольких ее бастардов (а по-русски еще грубее – байстрюков). В сериале все они тоже появляются – барышни, кавалеры, совсем мелкие ребятишки. Трудно разобраться, кто есть кто и кто кому папа. Но больше всего внимания создатели киноэпопеи уделили … как бы покультурнее выразиться …. Один «электронный кинокритик» сказал так: «непонятно, как Екатерина стала Великой. Ведь, если судить по сериалу, она из кровати не вылезала». Не приняли зрители такую императрицу!
Я тоже поворчала. Если этот фильм исторический, то что в нем от ХVIII века? А если костюмный, то где там шелка, меха и кружева, перья? Все парни какие-то небритые, в щетине. Прически у них как у современных призывников! Даже на париках постановщики сэкономили? Словом, недели две Интернет возмущался киноляпами, историческими несоответствиями. Некоторым казалось, что эротики слишком мало, другим – ну зачем столько постельных сцен?
— Хватит ворчать! – объявил мне мой собственный потомок и постоянный экскурсовод по Подмосковью. — Хочешь увидеть ХVIII век? Да он тут, совсем рядом – от Тулы км 80 всего! А если ехать на поезде из нашего Петропавловска в Москву, мимо дворцов и лесов графов Бобринских, потомков графа Орлова и Екатерины Великой, не проедешь.
— Опять в Богородицк съездить предлагаешь? Уж сколько раз мы туда твоих московских и казахстанских друзей возили, — зачем-то упрямлюсь я. А в голове словно щелкнуло: в том небольшом районном городке, недавно установили памятник самой Екатерине, а мы его еще не видели.
Во дворце Бобринских новая художественная выставка открылась и какие-то серебряные и фарфоровые сервизы XVIII века выставлены — дары маменьки сыночку. Хотя… и тут шуму было! Знатоки истории и ныне утверждают, что Екатерина ни разу не была в этом «Тульском Петергофе». Царица в 1772 году только дала задание выкупить территорию, равную двум современным районам, и перевести ее в собственность сына-бастарда, тайного рожденного ею от Г. Г. Орлова. Сказано – сделано. Представители Екатерины купили имение у помещика Ладыженского (конечно, за счет казны — ещё один повод для ворчания). За пару лет под руководством молодого, но уже известного архитектора И. Старова в Богородицке был возведен великолепный дворец. А стараниями управляющего, офицера, агронома и садовода, А.Т. Болотова была создана роскошная усадьба. Только сад «в русском (т.е. в свободном) стиле» насчитывал 16 тысяч яблонь. В имении существовал первый в России детский театр. Но до совершеннолетия Алексея все это содержалось в глубокой тайне. Вокруг этого ребенка были сплошные тайны, начиная с фамилии. По одной из легенд, ночью, сразу после рождения малыша, завернув в бобровую шубу, под покровом ночи, при свете горящего дома, передали назначенному опекуном гардеробмейстеру императрицы В. Шкурину. Якобы поэтому ребенку и дали такую забавную фамилию – Бобринский. По другой версии, в ближайшей к имению речушке близ Бобрик – горы водилось множество бобров. Они и подарили фамилию маленькому безымянному бастарду. Так начал свою историю новый дворянский род.
Екатерина Великая не демонстрировала любовь к своим детям. Ведь старшего мальчика, будущего императора Павла, у нее сразу отобрала тетка мужа Елизавета Петровна — ей нужен был наследник престола. Фавориты у нее были свои, но дети от них не получались. Вот и терпела она странную парочку при своем дворе. А Екатерина с той же целью младшего сына почти до совершеннолетия прятала от чужих глаз, поэтому ее считали равнодушной к детям. Отцом загадочной девочки Анны Тёмкиной вторую дотошные историки считают дочерью императрицы и Потемкина. Муж ее, Петр II, брезгливо говорил, что он не знает, где жена берет «этих детей», и уверял, что не имеет никакого отношения к их появлению на свет.
Придворные сплетники осуждали «шальную претендентку на русский престол», плели свои интриги, но помалкивали до поры до времени. Ее собственного мужа – внучатого племянника Петра Первого, последнего из рода русских Романовых — гвардейцы прикончили во время дворцового переворота 1762 не без участия братьев Орловых и ее поощрения, чем возвели ее на престол. Случилось это за несколько недель до рождения второго сына Екатерины. Спасая себя и своих детей, а также не желая потерять власть, будущая императрица, в мужском костюме, верхом на коне, беременная, носилась по столице с гвардейцами и достигла цели. Понятно, почему хитрила и осторожничала немецкая принцесса – претендентка на русский престол? Речь шла о жизни и смерти. А главное – о власти в такой огромной стране – в России.
После Елизаветы Петровны императрицами становились только немки, а императорами их сыновья. Поэтому и провел детство бастард Алёша Бобринский в чужом доме под присмотром чужих людей, а юность – в военном училище. После его окончания он получил золотую медаль, первый офицерский чин и в 20 лет вместе с детьми своего опекуна Шкурина и несколькими лучшими выпускниками, тоже награжденными золотыми медалями, он отправился путешествовать по Европе. Считалось, получал образование, на деле же тратил на разгульную жизнь огромные деньги, которые присылала ему мать, и даже не делился ими с нищими соучениками. Его мать в своих записках, дневниках и письмах так оправдывала перед европейскими просвещенными друзьями мотовство сына: «Родители у юноши были странными, а он уродился в них: «нрав строптивый и суровое хладнокровие». И было что оправдывать: «… безудержный игрок, он наделал долги, едва не разорился». Юноше было приказано вернуться домой, но не в Петербург, а остановиться в Ревеле (ныне Таллин). Там он ухитрился жениться на дочери коменданта, слава богу, девушке разумной, несколько усмирившей мужа. Только тогда мать встретилась в Петербурге с молодой парой, но быстро отправила ее обратно — в купленное для нее имение близ Юрьева. Там молодые жили до 1796 года – до смерти матери.
Восшествие на престол Павла I резко изменила жизнь обоих братьев. Старший, к удивлению придворных, во время коронации представил ранее не всем известного при дворе юношу как своего брата графа Бобринского. Новоявленный граф с тех пор стал жить большую часть года в полученном по наследству Богородицком имении или в Туле. Считалось, вельможа занимался научными опытами. У него была лаборатория, планетарий, сохранившиеся до наших дней в запасниках музея (а это большой комплекс производственных, музейных и жилых зданий). В запасниках сохранились большой телескоп (второй в истории России) и химическая печь. Библиотека Бобринских до революции насчитывала тысячу научных изданий по медицине, алхимии, минералогии, географии. Однако все туляки знали, что любимое, но очень затратное занятие – игру в карты — первый граф Бобринский не бросил. Он даже написал книжицу – руководство к карточной игре.
Екатерина добилась своего –«взошла на престол» и правила Россией довольно долго, но ее сын Павел Первый (1772 -1801), отобранный у матери бабкой Елизаветой Петровной тоже сразу после рождения, царствовал только 4 года. В марте 1801 года его власть прекратили придворные «геморрагическим ударом золотой табакерки в висок». Так юморили тогда при царском дворе. Подобный способ передачи верховной власти вошел в историю России XVIII столетия как эпоха дворцовых переворотов, совершенных гвардейцами или придворными. Поэтому и прятали своих наследников императрицы, да не всегда удачно.
По окончании Сухопутного корпуса Алексея с группой выпускников (в том числе братьев Шкуриных) отправили за рубеж. Надзирал за выпускниками полковник А. Бушуев. В путешествии юноша получал 3000 рублей каждый месяц. Его друзья, весьма небогатые, просили денег у Бобринского, но он неизменно отказывал. Даже полковник Бушуев осуждал жадность подопечного. Характер Бобринского оказался похож на нрав его отца — Григория Орлова. Тот тоже в своей жизни интересовался только женщинами да развлечениями и был изрядно скуп. А этот юноша так увлекся картами, что даже составил «Записки о карточной игре».
В Европе сын Екатерины наделал огромных долгов — почти на миллион рублей. Но Екатерина отправила ему только 74 426 рублей и просила дипломата Гримма помочь, если что, дополнительной суммой. Спутников Алексея отправили на родину, но сам он домой не поехал – остался в Европе. Волочился за дамами, ездил в Лондон. Наделал там еще долгов. Терпение императрицы лопнуло, и в 1788 году она приказала сыну вернуться. Он попытался было спорить, но Екатерина была действительно рассержена. А так как своих доходов у будущего графа не было, пришлось подчиниться матери.
В апреле 1788 года Бобринский прибыл в Ригу. Оттуда он отправился в Ревель, где мать определила ему место жительства. Все это время молодой человек числился на службе и рос в чинах. В 1790-м, когда он попросил об отставке, он уже имел чин бригадира. Мать его видеть не желала, но в 1794 г. на просьбу сына купить замок близ Юрьева денег дала. Замок был куплен.
Екатерине понравилась молодая жена Алексея. Появилась надежда, что Анна Владимировна образумит гуляку. В общем-то, так и вышло. После внезапной смерти Екатерины в 1796 г., Бобринские боялись опалы, но пришло повеление Павла немедленно приехать в Петербург, причем указывалось, что Алексей волен уехать из столицы в любой момент совершенно свободно.
Свобода! После коронации Павел I осыпал брата милостями. Уже в 1796 гю, сразу после смерти матери, он сделал сводного брата графом, назначил его командиром 4-го эскадрона лейб-гвардейцев. В день коронации Бобринский стал генерал-майором. А 3 июня Павел подарил брату 11 селений в Санкт-Петербургской губернии в Гдовском уезде и вручил завещание матери, согласно которому Алексей Григорьевич стал владельцем огромных тульских имений, уже облагороженных крепостными под руководством А.Т. Болотова. Сохранились описания чудес, устроенных этим замечательным ученым и практиком: пруды, искусственные холмы, пещеры, острова, фонтаны восхищали гостей имения.
Кроме того, в 1798 году он стал владельцем мраморного дворца в Петербурге, ранее принадлежавшего его покойному отцу Г. Г. Орлову.
Алексей Григорьевич мог занять любую должность в столице, но предпочел уйти в отставку. А в 1798 году уехал в Тульскую губернию. Здесь он жил со своей женой и детьми (их было пятеро в России и один бастард в Греции), мирно предаваясь научным занятиям. Интересовали его растениеводство, астрономические наблюдения, изучение минералов.
В Богородицке семью Алексея Григорьевича застала «гроза 1812 года», а в июле 1813, всего в 51 год, он закончил свой земной путь и был похоронен там же — в семейном склепе.
Жена Алексея, Анна Владимировна, урождённая баронесса Унгерн – Штернбе, пережила мужа на 33 года, была дружна с А.С. Пушкиным, который писал жене: «Старуха Бобринская… всегда за меня словечко молвит и вывозит меня из хлопот». Некоторые историки литературы считают, что образ Графини в «Пиковой даме» списан Пушкиным с А.В. Бобринской. В ее петербургском доме Бобринских бывал цвет общества, в том числе другие бастарды и их потомки, обеспеченные своими знаменитыми предками, например, подопечные Елизаветы Петровны графы Разумовские и братья Перовские. Одному из них, Василию, Казахстан обязан избавлением от кокандских и хивинских ханов. В 1852 году он изгнал с берегов Сырдарьи и освободил от кокандцев укрепление Акмечеть Оно стало называться форт Перовский, а затем – просто Перовск (ныне – Кызылорда, но «новым историкам» не терпится вернуть первое название, которое они почему-то считают законным).
Фаворитизм был типичным явлением не только при российском дворе. Мода на это не очень приличное, но выгодное многим явление – на любовников и внебрачных детей — шла из Европы, от разных вельмож и даже римских пап. А наши чем хуже! Вот и подражали сильным мира сего лица власть предержащие, а им уже те, кто имел свою власть над людьми.
Давно, еще перед первой экскурсией в имение потомков фаворитов императрицы Екатерины Великой и графа Орлова, я просмотрела многие биографии обитателей царских покоев. Буквально у всех Романовых, у их приближенных и родственников, кроме законных жен и детей, были еще фавориты и побочные дети. У кого-то — вторые семьи или обычные любовницы. Им подражали менее знатные особы. Помещики в каком-нибудь глухом селе имели целые гарем из крепостных девок… Впрочем, почему только девок? Помещицы тоже позволяли себе некоторые вольности. Вспомним Пушкинского «Дубровского» и героя этой изящной повести Троекурова. У него существовал реальный прообраз, кстати, в той же Тульской губернии.
Обсудив маршрут будущей поездки в имения графов Бобринских, мы с моим туляком решили совершить поездку не в традиционный Богородицк, а побывать на Бобрик – горе, где недавно восстановлено семейное захоронение потомков Алексея Григорьевича Бобринского. Большинство из них были достойными людьми и принесли большую пользу Родине.
