Поднятая целина Петропавловского уезда. Воспоминания и документы

Автор: Сергей Виниченко.  В тридцатые годы прошлого века в Советском Союзе была проведена массовая коллективизация сельского хозяйства. Об окончательном сломе крестьянской общины много написано в книгах, показано в фильмах, ставших классикой социалистического реализма. В наших местах этот процесс шёл запланированными темпами. Заглянем же в воспоминания очевидцев, прочтём сухие строки старых газет и официальных документов. Они дадут нам возможность ярко ощутить дух того трагического времени.

Костырина Татьяна Алексеевна ( выпускница школы 1941-го года):

«В период коллективизации нас «кулачили». Пришли активисты и стали забирать всё, что можно было забрать. Вырвали с «мясом» из ушей у мамы сережки. В декабре месяце вывезли нас на озеро Тычек за Песчанкой, где мы жили в ямах с земляным полом, накрытых соломой. Нас спасли казахи, вывезли в дальние аулы. Это было опасно, так как раз в неделю нас проверяли работники ГПУ. После статьи Сталина «Головокружение от успехов» нам разрешили вернуться в Пресногорьковку» (подобное место ссылки было у озера Шумное – прим. С.В.).

Дучкин Семен (учащийся Пресногорьковской школы, комсомолец):

«Повсеместно шла коллективизация, Урожай в 1929 году был неплохой. Но крестьяне не сдавали хлеб государству, увозили его для продажи в другие районы. Начались перебои в снабжении. Сдачу хлеба государству взяли под общественный контроль. Зимою мы ночью дежурили на участке: вызывали крестьян в комиссию. Приходит вызванный, от него требуют — сдать хлеб и заявление в колхоз. Подается агитации – уходит домой. Но большинство сидят на полу и ругаются. Спят, завернувшись в тулупы. Дежурили в ночном комсомольском патруле на северной окраине Пресногорьковки, чтобы задерживать сани с хлебом, который вывозили для продажи в соседние районы. Стояли по три человека ничем невооруженные при сильном морозе, обычно прятались за углом крайнего дома, чтобы нас с улицы не увидели. Под утро однажды замерзли, хотели в общежитие бежать, вдруг из-за поворота выезжают трое саней. Мы налетели на них, кричим, целимся. Крестьяне перепугались, завернули обоз к комсомольскому штабу. Там уже несколько таких обозов. Штаб размещался на площади райсовета в доме купца Ромашова. В этом же доме находилась милиция и прокуратура, а в кирпичном амбаре была каталажка для подследственных и задержанных (в 2021 году акимат и склад прим. – С.В.).Туда в конце зимы 1930 года меня назначили начальником караула. Караульный устав я знал хорошо. Пошел ночью проверять посты, зашел в каталажку. У входа тускло горит керосинка. Рядом стоит ведро с водой. Вдоль стены – нары. Арестованные спят. Один мужик встал и подошел к ведру, зачерпнул кружкой воду, пьет.

Потом повернулся ко мне и говорит:

— А что теперь будет с нами? Сталин пишет, колхоз добровольное дело, а нас за это в тюрьму.

— Мое дело караул нести. Следователи разберутся и все решат, — отвечаю.

Пришел, а караульное помещение и сел читать газету. Там напечатана статья Сталин «Головокружение от успехов». Читаю и удивляюсь: Значит у нас тоже перегибы: Зачем сутками держать людей на участках? И зачем каталажка? Головотяпство и все…Читаю и думаю: «А что в Стретенке делается! Там лошадей за три рубля продают. Скот побили. Мясо поели и разбежались кто-куда. Осталось двадцать бедняков – вот и все»…Весной ликвидировали участки и каталажку. Много крестьян вышло из коммуны».

Факт дежурства учеников подтверждает и Дмитрий Александрович Татаринцев, уроженец поселка Богоявленского. Он пишет: «Мы с братом в 1930-м году учились в Пресногорьковской школе и проживали в интернате. На день нам выдавали 500 грамм хлеба и кормили супом в обед. Утром и вечером получали чай. Во время учебы работали на полях недавно образованного колхоза «Красноармеец». Участвовали в хлебозаготовках, щупами искали спрятанный хлеб. Стояли на постах на дорогах, ведущих в село, у проезжающих досматривали повозки на предмет обнаружения в них перевозки хлеба. Дежурить приходилось и днём и ночью.

В рапортах и донесениях уездному начальству местные товарищи отмечали следующее:

«Говоря о настроении крестьян, приходится отметить широкое распространение контрреволюционной агитации кулацкого и казачьего населения, которая направлена к разложению комячеек и комсоюзов молодежи, обессиливая этим работу на местах. Исключительно указывают как [причину] на разверстку: «Видите, у нас все отбирают, а нам ничего не дают и забирают мобилизацией последних работников из домов, и нас хотят оставить голодными». Местные комячейки обессилены; бывают случаи, когда на собрании крестьян затрагивается вопрос членами ячеек о скорейшем выполнении разверстки, но крестьянство грозит: «Если вы будете у нас так отбирать, то мы вас всех уничтожим». Такие явления наблюдаются в большинстве в казачьих станицах».

Из спецсводки инфотдела Петропавловского ОГПУ о коллективизации от 25 мая 1930 года:

«Станица Пресногорьковка того же района (русское казачество). 6 мая во время похорон Усиденевой собралась толпа человек 40. Середнячки Серебренникова, Асадченкова и Воронина говорили: «Дождались свободы, но скоро будет свобода, прижмем всех коллективистов так, чтобы из них пшеничка посыпалась», а середнячки Вяткина, Козлова и ряд других говорили: «Нам ни сахару, ни чаю нет, а колхозники получают. Нужно будет разобрать свои паи и сделать свой кооператив, а колхозники пусть делают свой».

Показательно письмо рядового колхозника, участника гражданской войны, Трофима Рядина от 15 марта 1930 года из с. Рясского (Ряжского) бывшего Петропавловского уезда. Трофим приехал в родное село из соседнего Курганского округа и был поражён увиденным. Свои впечатления он изложил в письме , отправленном в крайком. Неужели вы, сидящие там, сверху, допускаете до того, чтобы вашими уполномоченными применялись колчаковские методы репрессивных мер по отношению к крестьянству… Уполномоченные не останавливаются ни перед чем, создали в посёлке три комсода или три трибунала и работают ночью, в первом делают допрос с пристрастием, во втором раздевают донага, выводят голых на снег и всячески подвергают пыткам, как стрельбой по воздуху, освещением перед глазами электрическим фонарем, а в третьем проходит «молотьба». Так было с Полешком Мироном, Пришельцем, Молчаном, Мазчихой Еленой, которую четыре человека, взяв за руки и за ноги начали раздирать на части. Так было с Гулихой, которую избили до бесчуствия, так было со стариком Вокошкой, у которого вдобавок отобрали 21 рубль денег. Так было с Онищенко Романом, у которого отобрали пуд сала и разделили между собой. И так проходит работа крестьянства по подготовке к посевкомпании. Народ забит, напуган, наэлектризован, каждый дышит ненавистью к таким работникам. Посевкомпания сорвана полностью потому, что нет хлеба, а хотя такового и дадут, то некому будет сеять, ибо народ от такой работы разбежался вот во все стороны, как свиньи в дождь. Остались одни бабы, и тех всю ночь гоняют по комсодам, подходя к ним с разными гнусными предложениями. Больше тридцати человек бросили семьи на произвол судьбы и скрылись, куда — неизвестно. В Сретенке раскрыто громкое дело по избиению граждан. Я спрашиваю себя, для чего я воевал, для чего я проливал кровь в 1919 году, для чего я при ликвидации бандитизма лез во все дыры и чуть не погиб в Ущоке. А теперь какая-то сволочь стукает кулаком по столу, материт и называет бандитом… Невольно задаешься вопросом, неужели и там у вас сидят люди которые с двумя головами и дают такие распоряжения на места, иначе назвать я это не могу как не мщением за торжество революции… Я приехал 13 марта и прямо пришел в ужас от таких порядков, прямо волос дыбом встал. Полешко Мирон, имея 2 лошадей, 2 коров продал в пух и прах, выселен из избы и сбежал совсем с семьей. Кто это, по-твоему, кулак, да? …Я боюсь трагической развязки, ибо голодный и озлобленный народ способен на всё, и приходится задумываться, ближе присмотреться, как бы не получилось опять повторения 1921-го года, как бы нам с тобой опять не пришлось лазить по сугробам с винтовкой в руках, но с каким тогда чувством я тогда буду делать это? Потому, что на моих глазах происходит такой террор. Представитель власти в лице уполномоченных – разных там Сыровых, Козловых, Колесниковых и Томских, последний из них на собрании сказал, что ведь вы сами завоевали власть, стало быть, и терпите… Еще раз прошу, спасайте народ и положение…».

По составленным в октябре подворным спискам станицы Пресногорьковской можно узнать, относительно, конечно, судьбу тех, кого включили в списки кулаков. Выезд означал верную гибель семьи. Как правило, семья выселялась из деревни прямо в чистое поле, хозяина расстреливали. В документах об этих событиях писали скупо: «Из Петропавловского, Кустанайского и Акмолинского округов переселяются в другие округа и за пределы Казахстана группы кулацких хозяйств. Из Кустанайского округа отдельные кулацкие хозяйства переселяются в Сибирь. Из села Белоглинского Петропавловского округа в течение декабря выехало 30 кулацких хозяйств».

Мошкова (Кубрина) Елизавета Павловна, 2, середняк. Арестована в 1932 году, как сестра белого генерала Николая Павловича Кубрина, расстрелянного в Архангельске в 1921 году, отбыла восьмилетний срок в лагерях.

Кладенов Яков Васильевич, 2. Кулак, семья выслана в 1930 году (арестован в Кургане 7 июля 1930 года, за попытку вооруженного восстания, приговорен 4 ноября к расстрелу, реабилитирован в 1957 году). Якову было шесть лет, когда в доме его отца ночевал цесаревич, будущий последний император России Николай Романов.

Бедрин Борис Федорович, 7. Середняк (арестован 26 января 1938 года. 5 февраля был расстрелян). Бедрин был урядником, дворянин. Во время гражданской войны свирепствовал в красноармейском отряде. Очевидец написал о нем через много лет в письме: «Мужчины в прошлые те года погибали по руководству Бори Бедрина, без суда и следствия уничтожал. На кого-то имел злорадство с юных лет, он же был потомственный, из семьи дворянского племени».

Федор Иванович Токарев погиб в ссылке в 1929 году где-то в Тюменской области. В центре Пресногорьковки до сих пор стоят два дома, построенные братьями Фёдором и Яковом Токаревыми. Братья после окончания строительства бросили жребий, кому какой достанется. В 90-е годы Петр Фёдорович Токарев приезжал посмотреть на дом, в котором родился до революции и откуда была выселена большая семья Токаревых.

Богданова Мария Александровна, (сироты) 5 членов семьи, выехали после раскулачивания в декабре 1929 года.

Новгородцев Евгений Васильевич, 3 кулак, скрылся во время хлебозаготовок, семья выехала в январе 1930 года.

Ромашев Петр Васильевич, 5, кулак. Выслан в январе 1930 года (ему принадлежал двухэтажный дом, в котором был рабкооп при советской власти).

Токарев Григорий Иванович, 2. Кулак. Выслан. Выехал в апреле 1929 года.

Токарев Михаил Никитович, 2. Кулак. Выслан, жена выехала в августе 1930 года.

Успеньев Степан Никитович, 5. Кулак. Выслан, семья выехала в августе 1930 года

И этому списку нет конца…

Кого еще записали в кулаки? Ведь были еще 1931 – 32 годы.

Властями были зафиксированы многочисленные случаи укрывания кулаками хлеба в ямы, и факты распродажи баями и кулаками имущества и скота, попытки «укрытия от нажима в колхозы». На местах боролись с этим своими методами. В селе Богоявленка Пресногорьковского района уполномоченный по хлебозаготовкам выводил зажиточных середняков на улицу и морозил их по несколько часов, предлагая сдать хлеб. В бывшей казачьей станице Сибирской под угрозой расстрела у середняка отобрали и вывезли последние 26 пудов пшеницы. В холодный амбар были посажены 16 мужчин и женщин. Жену красноармейца, беднячку, раздетую несколько раз сажали на снег, пытаясь отобрать излишки зерна, которых у неё не было. К слову, уполномоченный был за перегибы снят с работы и привлечён к суду.

Люди, доведённые до отчаяния, оказывали активное сопротивление. 15 апреля 1930 года в Пресногорьковке хоронили Алексея Плешакова, уполномоченного по хлебозаготовкам, убитого неизвестным. На сохранившемся фото с надписью «с белым светом расстался Александра Андреич Плешаков» — деревянный гроб на телеге у школы, группа людей и почётный караул с оружием и флагом.

Летом петропавловская газета «Смычка» написала, что в селе Богоявленка Пресногорьковского района 6 июля 1930 года сын кулака Орлова выстрелом из ружья убил общественника – активиста, члена президиума сельского совета товарища Алёхина. 

Из воспоминаний жителя Троебратного Сергея Прокопьева

В Казахстане познакомился с земляком, дядей Андреем Фоминым. С сыном его Гошей нас призывали в армию (Георгий Фомин ушел из жизни в сентябре 2014 года, автору статьи удалось записать его рассказ о жизни в Китае – прим.С.В.). Они из Трёхречья, из деревни Верх-Урга. У дяди Андрея на лице с правой стороны на скуле страшная вмятина. На свадьбе в приграничной деревне Караванной гулял (было это в середине тридцатых), вдруг его вызвали. С ещё одним парнем вышел за ворота, а там трое с винтовками, коней под уздцы держат. В гражданское одеты. Сразу не поняли парни, что к чему, подвыпившие, весёлые, пошли за теми… А потом допёрло до Фомина – их же не так просто ведут. Эти трое уже нетерпеливо гонят парней, в спину толкают: быстрей шевелите ногами. Фомин говорил, что его с кем-то спутали, не он был предметом акции, по ошибке схватили, хотя как-то обмолвился, что служил у атамана Семёнова в Особом Маньчжурском отряде (или ОМО). Пусть не офицером, но к этому отряду у чекистов было рьяное отношение. А с другой стороны вопрос: почему он в сорок пятом в лагеря не попал, членов ОМО хватали одними из первых? Ведут Фомина на расстрел. Я его уже в солидном возрасте видел, когда ему за шестьдесят было. Могучий мужик, огромной силы, косая сажень в плечах. Он напарнику по расстрелу шепнул: «Ты бери одного, я двоих зашибу». Тот побоялся ввязаться в драку за освобождение, понадеялся – обойдётся. Фомин так не считал, без помощи товарища набросился на конвоиров. Красноармейцы попались крепкие. Сбили Фомина с ног, один в голову выстрелил. Полчелюсти снесло пулей. Нерешительного напарника Фомина следом уложили наповал, а Фомина посчитали убитым: голова – кровавое месиво, явно – готов. И торопились, вдруг из деревни прибегут на выстрелы. На лошадей вскочили и дёру. Фомин через какое-то время пришёл в себя, голова к дороге примёрзла. Отодрал, кое-как добрался до крайней избы. И выжил, народились дети.

С моим отцом они работали в Троебратном (железнодорожная станция на границе Костанайской и Северо-Казахстанской областей – прим. С.В., разгружали вагоны с углём. Однажды после смены пришли к нам, мама приготовила закуску, казаки выпивали, Фомин рассказал о себе. Да, забыл сказать о важной детали – почему он, не сомневаясь, пошёл со свадьбы с этими тремя. Один из них был дальним родственником. Фомин с ним потом встречался. Ездил в Забайкалье в конце пятидесятых, родом был из Александровского завода, там столкнулся с родственником. Посмеялись два казака, вспоминая кровавую стычку, этим и кончилась встреча. Фомина вылечил китаец, были среди них искусные лекари. Увечье осталось до смерти. Прожил он почти восемьдесят лет, шестьдесят из них с обезображенной половиной лица».

Были случаи пересмотра дел по политической статье. В Песчанке Василию Николаевичу Черепанову (1862 г.р.) было указано сдать в колхоз трех коров и 65 пудов зерна. Активисты, пришедшие за требуемым, были встречены неласково и избиты хозяином и его сыном Андреем (1907 г.р.). Василию Николаевичу вменили в вину также выступление на колхозном собрании, где он выступил со словами: «план принимать не нужно, мы этой площади не засеем, семян нет. Если мы примем план, то нас опять будут судить, как это было в заготовительную компанию. Довольно терпеть!. Нас и так ограбили, забрали хлеб, а требуют засеять ту площадь, которую им хочется. Тягловая сила истощилась, кормов нет». Кроме того, во время выборов дебошир и агитатор заявлял: «Бедняки не могут управлять своим-то хозяйством, а вы их суете в сельсовет и выбрали одну сволочь, голодранцев». Отец и сын были арестованы 12 февраля 1930 года по обвинению в террористическом акте, ст.54-10.Но Петропавловский ОГПУ подверг сомнению решение местных чекистов и дело было пересмотрено. Из уезда пришла бумага следующего содержания: «Окружное ОГПУ обращает внимание на то, что при ведении Вами следственного дела была опущена невнимательность и субъективность. Следственное дело построено только на одном голом донесении осведомителя, не проверенное другими материалами, а также показаниями других свидетелей. Факты агитации устарели и относятся к 24 – 28 годах. Выступления на собрании были законны, так как он не был лишен голоса. Нет ни одного факта контрреволюционной деятельности. Был станичным атаманом и бил по морде бедняков. Все свидетели говорят о хулиганстве Черепанова и его надо привлечь по статье 73 за хулиганство. Непонятно, на кого направлен терракт , приписанный обвиняемому и его сыну. Вообще дело не может рассматриваться: обвиняемому 68 лет. ОГПУ предлагает обвиняемых из-под стражи освободить и оформить дело по другой статье. Начальник губОГПУ Валиниэк».

Справка автора:

Валиниэк Юрьян Юрьевич (1897 г.р.), латыш, старший сержант ГБ, начальник отдела мест заключения УНКВД Ивановской области в 1937 — 38 гг., в органах ВЧК с 1921 года. Был начальником Петропавловского губотдела. В 1937 году осужден, приговорен к 2,5 годам лишения свободы. Освобожден 21.10.1940. Вышел на пенсию в 1955 году в чина полковника, награждён орденом Ленина.

Были и более сложные дела, из которых не совсем ясно, что в них истина, а что нет. После окончания гражданской войны многие жители Горькой линии оказались на Дальнем Востоке, совершив с отступающей белой армией Великий Сибирский ледовый поход. Другие ушли с Народной повстанческой армией С.Токарева в Китай. После 1922-го года часть из них вернулась из этих странствий в родные станицы, ставшие в их отсутствие сёлами и деревнями. Сравнение подворных списков апреля 1930 года со списками лиц, враждебных советской власти, говорит о том, что процент вернувшихся и до поры амнистированных был довольно высок. Власти из виду их никогда не выпускали, чувствуя скрытую и явную враждебность. Нижеприведённое дело подтверждает этот вывод.

Управлением НКВД по Кустанайской области по подозрению в шпионаже и вредительстве в колхозе «Красноармеец» Пресногорьковского района арестованы председатель колхоза Куркин П.И. и председатель ревкомиссии колхоза Татаринцев В.Е. оба в прошлом служили в белой армии Колчака и отступали с таковой заграницу, откуда прибыли в 1923 году, как реэмигранты.

В процессе следствия установлено, что Куркин и Татаринцев, находясь в отступивших белых частях, были завербованы для шпионско-разведывательной работы и с этой целью направлены в СССР. Находясь в поселке Богоявленском Пресногорьковского района Куркин и Татаринцев в 1924 году установили личную связь по шпионской работе и по договоренности между собой развернули активную антисоветскую вредительскую деятельность. Следствием установлено:

Куркин Петр Ильич в 1919 году вступил добровольно в белую армию, с которой и отступал заграницу. Находясь заграницей в Китае, Куркин в мае 1922 года был завербован в иностранную разведку казачьим урядником Дедовым, действовавшим от имени генерала Глебова, который дал ему задание заниматься диверсионно-вредительской и шпионской деятельностью, после чего Куркин был отправлен в СССР. Форма связи была обусловленная письменная, с условными знаками.

Прибыв в 1923 году в поселок Богоявленский, обвиняемый Куркин установил связь с другим таким же, японским шпионом Татаринцевым, совместно с которым и вел шпионско-вредительскую работу.

Будучи бригадиром колхоза «Красноармеец», обвиняемый Куркин вел активную вредительскую работу, выражавшуюся в том, что умышленно ухудшал качество сена и его объем, за что в 1933 году был осужден. В 1938 году, будучи уже председателем колхоза «Красноармеец», умышленно хлеб ссыпал на старые тока, зараженные клещем. Дал установку скирдовать мокрое сено и косить его на бруцеллезном участке, в результате чего сено колхоза испортилось. Наряду с этим Куркин всеми способами разваливал трудовую дисциплину в колхозе, посылая в бригады червивое мясо, не снабжая их питьевой водой. Как следствие этого, колхоз вместо потребных 10000 центнеров скосил 3000 центнеров, которое будучи смешанным мокрым, в большей степени испортилось.

В июне 1938 года в целях расширения вредительской деятельности, Куркин завербовал для этой цели кулака Костырина Александра.

Обвиняемый Татаринцев Василий Емельянович в белую армию Колчака был мобилизован в 1919 году и будучи враждебно настроенным к Советской власти, по своей инициативе перешел в карательный отряд полковника Катанаева, с которым отступал до города Читы.

В 1921 году в апреле месяце Татаринцев прибыл в город Владивосток и поступил служить в часть полковника Глохина, где после непродолжительного времени, названным полковником был завербован в иностранную разведку, от которого получил задание завербовать несколько человек из числа гражданского населения для освещения настроения населения и выявлять большевиков из среды солдат и гражданского населения. Вербовка была оформлена соответствующей подпиской. Татаринцев должен был работать под кличкой «Сорока».

В целях конспирации разведывательной деятельности, Татаринцев «демобилизован» из армии и стал проживать в пограничном селе Покровке, занимаясь там шпионско-провокационной деятельностью.

В 1923 году Татаринцев возвратился на родину в село Богоявленское, где в 1924 году установил связь с другим разведчиком Куркиным, а затем пробравшись в руководящий состав колхоза «Красноармеец» начал активно проводить подрывную вредительскую работу. Вредительская деятельность Татаринцева заключалась в том, что он спаивал колхозников в разгар полевых работ, которые по этой причине не выходили на колхозную работу, прикрывал вредительство, проводимое председателем колхоза Куркиным, способствовал заражению хлеба из урожая в 1938 году и принимал участие в вербовке во вредительскую группу кулака Костырина.

На основании вышеизложенного – обвиняются:

Куркин Петр Ильич – 1900 года рождения, уроженец села Богоявленское, по национальности русский, гражданин СССР, казак-станичник, беспартийный, доброволец белой армии, с которой отступал заграницу, в 1933 году был осужден на 5 лет лишения свободы, перед арестом работал председателем колхоза «Красноармеец» Пресногорьковского района.

В том, что будучи завербован японскими разведывательными органами, по заданию таковых активно проводил шпионско-вредительскую деятельность, направленную на подрыв экономической и оборонной мощи ССР, то есть совершил преступление, предусмотренное статьей 58 пункты 1 и 8 УК РСФСР.

Обвиняемый Куркин П.И. виновным себя в предъявленном обвинении признал, а также изобличается показаниями обвиняемых Костырина, Татаринцева и свидетелями: Алексеевым, Чукреевым, Бобряшевым, Бобряшевым А., Бобряшевым Аф., Фроловым, Фурсовым, Даньшиной и Бобряшевым С. Практическую шпионскую деятельность отрицает.

Татаринцев Василий Емельянович – 1890 года рождения, уроженец села Богоявленского, по национальности русский, гражданин СССР, казак-станичник, служивший в белой армии в карательном отряде полковника Катанаева, беспартийный, перед арестом работал в колхозе «Красноармеец» в качестве председателя ревкомиссии.

В том, что будучи завербован японскими разведывательными органами, по заданию таковых активно проводил шпионско-вредительскую деятельность, направленную на подрыв экономической и оборонной мощи СССР, то есть совершил преступление, предусмотренное статьей 58 пункты 1-а и 7 УК РСФСР.

Обвиняемый Татаринцев виновным себя в предъявленном ему обвинении признал полностью, а также изобличается показаниями и очными ставками с другими обвиняемыми Куркиным и Костыриным. Практическую шпионскую деятельность отрицает.

А поэтому, руководствуясь статьей 208 УПК

Полагал бы:

Следственное дело №8326 по обвинению Куркина П.И. и Татаринцева В.Е. направить в НКВД КазССР для дальнейшего направления по подсудности.

Начальник Пресногорьковского РО НКВД младший лейтенант госбезопасности Николаев.

Кустанай, 1938 год.

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск