Петропавловская крепость во время крестьянской войны под предводительством Пугачёва

В огромной литературе о Пугачёве слабо отражено влияние крестьянской войны на казахов Среднего жуза. Война больше отра­зилась на соседнем с районом войны Младшем жузе. Часть её казахов во главе с султаном Дусали признали Пугачёва за государя и приняли участие в войне. Северный Казахстан, более отдалённый от района главных событий войны, слабо проявил себя в ней.

По распоряжению из Петербурга, командир Сибирского корпуса Деколонг, сняв войска с сибирских линий, в конце 1773г. выступил в поход по направлению к Оренбургу, навстречу Пугачёву. На Новой линии остались лишь выписные казаки и башкирская команда. Из Петропавловской крепости были отправлены две роты — все регулярные части, находившиеся в ней.

Появление башкир на стороне Пугачёва вызвало распоряжение Деколонга о бдительном наблюдении за состоявшей на линии башкир­ской командой. Деколонг писал, что башкиры «взбунтовались, могут разбежаться в свои жительства и удержать их от сего на местах нет никаких сил». Во избежание неожиданностей Деколонг просил тобольского губернатора Чичерина командировать на Новую линию из ближайших дистриктов 600 казаков.

Петропавловская крепость в те дни жила напряжённо. Прекрати­ли допуск казахских караванов. Торговая площадь опустела. Ворота ниж-него форштадта стояли на запоре. На бастионах усилили караулы, стали чистить покрытые ржавчиной пушки, из погребов извлекли разнокалиберные ядра и выложили их на площади внутри крепости. Комендант и крепостной священник произносили в церкви обличитель­ные речи «о пресущем злодее, сатанинском внуке Емельке Пугачёве».

Всколыхнулась казахская степь. Комендант Петропавловской крепости Сумароков 15 января 1774 года доносил оставшемуся за Деколонга генерал-майору Скалону, что казахи ведут себя неспокой­но: «14-го числа сего месяца командующий в крепости Становой Петропавловского батальона г. секунд-майор Странников при рапорте своём, а к нему при таковом же, из редута Сенжарского, выбегшую из киргиского полону башкирку Туркену Байскирову представил, которая крепости святого Петра в пограничной канцелярии допрашивана. А что в своём допросе показала, оной у сего для лучшего вашему превосходительству рассмотрения оригиналов представляю. Из кото­рого, ваше превосходительство, усмотреть соизволите, что оная жёнка о вредном их киргисцов на российская жительства нападении между разговоров слышала, что они, по вскрытии весны, хотят на здешних российских людей войной идти, и как людям захват, так и лошадям отгон чинить, и прочее, изображённое в том допросе. А как ныне Петропавловского батальона две полные роты выкомандированы в известной поход, а выписных казаков по линии только ещё в расположении 156 человек, следовательно и остаётся линия обна­жённая. По каковым обстоятельствам… покорно прошу о понуждении высылкою упоминаемых выписных казаков на линию от себя понудить. Дабы и самым делом не последовало б какого ни на есть от реченных киргиз злого против России и нынешним временем умышления и чтоб не упустить в пресечении намерения удобного времени…»

Пугачёв направил своих послов к казахам Среднего жуза с предложением вести совместную войну с царскими войсками. В стан Аблая Пугачёв послал башкирского старшину Шукура. Шукур был принят сыном Аблая — Вали-султаном, сам Аблай в то время отсутствовал. Комендант Петропавловской крепости Сумароков со своей сторо­ны посылал знати Среднего жуза увещательные письма, направлен­ные против пугачёвцев. В 1787 году в своём письме к Тобольскому губернатору Кашкину Вали вспоминал: «…при Пугаче ко мне приехал с листом посол. Во оном листе писано: российское жилище руби де, мужской пол убивай, жён и дев в полон бери. Но в тогдашнее же время от господина бригадира Степана Сумарокова письмо тако ж в мои руки дойде: «сей Пугачь в орде есть, его словам не верь, де, писал. Мы одного бригадира слова видя справедливы, Пугачёва слова видя лживы, отнюдь не верили. И в то время Пугачёва разоре­ния и мучения, бежавших изменников, великой государыни моих рабов, несколько собрав, возвратил своими руками».

Письма Сумарокова достигали цели. Вали-хан отзывался о нём, как о человеке, от которого «в каждое время от него добродетель видели и в каждое время доброго желал». Очевидно, Сумароков как автор увещательного письма к казахам, выступил не случайно. По-видимому, посылка, именно от него, письма была обусловлена его влиянием на казахскую знать.

Пугачёв, судя по словам взятого в плен пугачёвца Упака Абзамова, обещался быть на Новой линии. Беспокойство Сумарокова за Петропавловскую крепость имело основание. Сумароков просил уси­лить число войск на Новой линии, поскольку Деколонг взял с собою с линии почти все регулярные части.

21 мая 1774 года Деколонг разбил Пугачёва под Троицкой кре­постью. Путь в Сибирь для Пугачёва оказался закрыт. Он пошёл в Башкирию.

Близилась печальная развязка. Стихийная крестьянская война кончилась неудачей. Пугачёв бился в последней агонии, но поднятый им народ продолжал неорганизованно бороться с царскими войсками.

На этот заключительный этап войны падают боевые приготовле­ния казахов в районе Уйской и Новой линий. Сумароков 7 августа 1774 года послал находившемуся в Звериноголовой крепости пол­ковнику Ступишину сообщение о том, что казахи намереваются на­пасть на крепости. Казахи организовались под начальством султа­на Кутай-Менды, с ним соединился отряд Таир-султана, Сумароков имел известие, что Таир-султан с тремя тысячами войска выступил в поход на Пресногорьковскую или же Петропавловскую крепость. Для Сумарокова явилось большой неожиданностью, что к поднявшим­ся на борьбу казахам стали примыкать также и казахи ведомства старшины Кулсары. Кулсара считался на Новой линии своим челове­ком, его казахи слыли за давнишних верноподанных.

В связи с брожением в степи, войска Деколонга приблизились к району ожидаемых нападений. Казахи на Новую линию не напали. Очевидно, скопление русских войск на степной границе пред-отврати­ло их выступление.

После казни Пугачёва, народ долго не верил в его гибель. Его ждали, что вот он придёт и разделается с угнетателями. Посланный для разведки в степь сын Тюменского купца Захар Пеньевский, вернувшись в Петропавловскую крепость, 24 февраля 1775 года донёс: «Хотя через друзей наших киргисцев, сколько старания о их предприятиях не прилагал, но только ничего не узнал, кроме, что якобы от киргисца Байтуги произнесены по киргисцам ведомости, будто б покойной император Петр третий жив и намерен весною быть в здешнюю Петропавловскую крепость, а из оной далее».

Казнённого Пугачёва ждали в степи. Акмолинский вице-губер-натор Дмитриев-Мамонов, автор книги «Пугачёвщина в За­падной Сибири», вовсе исключил участие казахов Среднего жуза в пугачёвской войне. Даже из тех многих данных, которые известны о брожении среди казахов Среднего жуза во время вой­ны Пугачёва, можно судить, что часть казахских кочевий Среднего жуза сильно колебалась и при появлении пугачёвцев в Сибири могла бы Пугачёву оказать большую помощь. В начале 1775 года происходило сильное брожение среди крестьян Ялуто­ровского дистрикта, соседнего с Новой линией. Пламя крестьян­ской войны могло бы широко разойтись и по степи.

Из книги Семенова А.И. «Город Петропавловск за 200 лет, 1752-1952 гг.»

В следующих номерах читайте главу «Город Петропавловск в XIX- начале XX вв»

Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск