Красивой быть не запретишь

Танька рыдала. Слезы и сопли летели с ее щек, как вода из душа.
— Она мне перекраситься в брюнетку не разрешает! И платье новое не покупает! Как у Ленки!
«Она» — милая светленькая женщина в форме проводницы, хотя жара уже обрушилась на город, с печалью смотрела на плачущую дочку.

-Танечка, нет у меня денег на новые наряды и на парикмахерские. А черные волосы к твоему нежному личику не пойдут. И что ты делать будешь, когда корни отрастать станут?
— Снова покрашусь! Я красивше Ленки буду, а так – серая мышь какая-то! Скажите ей, Карлыгаш Алиевна!

-Ты и сейчас красавица, — замдиректора по воспитательной работе колледжа подставила к лицу девчонки зеркало. В нем отразилось красное перекошенной злостью и плачем лицо. Таня сразу перестала реветь и начала стирать слезы и потеки туши, еще больше размазывая по щекам черные пятна. – Ты сходи, умойся, а мы пока с мамой поговорим. Вернешься, расскажешь, почему вы недавно все обесцвечивали волосы, а сейчас вдруг решили потемнеть и когда твоя мама в последний раз себе платье покупала.
— Ей-то зачем? Она уже старая!
Двум «старушкам» лет 36, учительнице и маме, говорить было особенно не о чем. Они все знали о себе и дочках. Обе считали каждую копейку, воспитывая детей без мужей, которых, как говорила Танина бабушка, черт хвостом накрыл. Конечно, обе мамы старались, чтобы их 16-летние красавицы выглядели не хуже подруг, но не всегда это получалось, а в последние недели всю группу затрясла модная лихорадка.

Из соседнего города в колледж перевелась Лена. Какая это была Лена! Черные ниже пояса блестящие кудри, яркие голубые глаза, фарфоровое личико, точеная фигурка! Группа как с ума сошла. Натуральные и химические блондинки превратились в брюнеток, в городке начался бум на забытые химические завивки. Брючки подрезались до колен – как у Ленки. Майки задирались выше пупа – как у Ленки. Но самое главное — стали распадаться парочки, сложившиеся за два года учебы. Мальчишки, забыв о подружках, бросились очаровывать новенькую, девчонки – менять верных подруг на Лену. Но она в упор не видела ухажеров в китайских майках и штанах. Одетая в модные вещи, Лена объявила, что их присылает ей отец- итальянец. Она оценивала девчонок исключительно по лейблам на одежде.

Хрипловатым приблатненным голосом, который почему-то принято называть эротичным, Лена выдавала:
-Ты, чо, в секонде одеваешься! Отойди! От тебя хлоркой воняет.
Непосредственная Ольга Николаевна, «мастачка» — мастер производственного обучения, чуть старше своих подопечных, пыталась нейтрализовать такие высказывания:
-Лена, разве можно так с подругами разговаривать!
— Я привыкла правду в глаза говорить!
— А если после твоих «комплиментов» ты хамкой или дурой кому-то покажешься? Тебе это тоже в глаза надо такое говорить?
— В морду дам!
— Получается и тебе надо в морду давать? Ты, Ленка, пореже рот открывай – умной покажешься. А то хамские словечки, как лягушки, с твоего языка прыгают. Нельзя так с подругами!
— А кто здесь подруги? Не вижу в упор! А вам, Ольга Николаевна, похудеть надо, а то так и останетесь старой девкой!
— Разве достоинство девушки только в костлявой фигуре?
-Ага! Вы мне еще про внутреннее содержание и про богатство души расскажите!

На уроках Лена не блистала. Зачем? Пусть уродки, вроде Таньки, учатся. Нашлась блондинка! Единственная в группе, когда все перекрасились под нее, Ленку. Откуда ей было знать об истериках, которые Таня закатывала маме! А уж тем более о разговоре с Карлыгаш Алиевной, убеждавшей девушку, что не только в цвете волос и фирменном платье счастье. Таня – умница, уверяла наставница, и вполне может показать любой моднице, кто самый лучший в группе, если потерпит немного и не станет тупо подражать новенькой. Время обязательно покажет, кто серая мышь, а кто злобная грубиянка. Таня обещала попробовать. А платье… В бабушкином сундуке сохранились такие ткани! Карлыгаш Алиевна договорилась с мастером в группе швей. Тане там сшили из них платьица по самым модным журналам. Она показывала не пупок с сережкой, а настоящую женственность.

Как Наташа Ростова, сказала Карлыгаш Алиевна и велела объявить подругам, что наряды привез из Италии дядя-капитан, а на лейблы только мещанки обращают внимание. Вон знаменитая певица Галина Вишневская сказала корреспондентке, что спарывает их, чтобы не царапались и не высовывались наружу. Да и платья ей шьют театральные портнихи. Лицо? А что у Тани с лицом? Круглое? Так и Людмила Касаткина плакала, когда увидела себя, круглолицую, в своем первом фильме. Ей мама сказала: «Что ж, дочка, придется такое донашивать». И она «доносила» до 86 лет, слыла обаятельнейшей актрисой, красавицей и стала народной артисткой СССР. У каждого должен быть свой облик, свой идеал красоты, рассказывала на уроках эстетики Карлыгаш Алиевна. Восточные поэты сравнивали своих красавиц с полной луной. Не в овале лица счастье, а что за ним!

Ох, как трудно было Тане изображать гордую красавицу — славянку, когда все вокруг не менее гордые «итальянки»!
А Карлыгаш Алиевна знакомила учениц с историей моды, показывала картинки, где вытянутые готические красавицы в высоченных колпаках изгибались в форме буквы S. Как червяки, фыркала Ленка. А учительница рассказывала, что тогда носили на животе подушечки, чтобы выглядеть беременными. Оказывается, подражая беременной принцессе с высоким лбом и длинной шеей, женщины выбривали себе лбы и затылки и напрочь выщипывали брови.

Девочкам понравились идеальные женщины эпохи раннего Возрождения – бледные, белокурые, с лебедиными шеями. Совсем как наша Танька! Рубенсовских красавиц, с их пышными формами, могучими телами и широкими бедрами, с ценители красоты осудили. «Коровы какие-то!» — брякнула Ленка. Объяснения педагога, что времена тогда были голодными, жизнь короткая, а смертность ранняя и высокая, поэтому и стала идеалом красоты полнота, девчонок не убедили. «Жрать меньше надо! — как всегда категорично выдала Ленка. – А чего это они все рыжие?»
— Мода, Леночка! Мода! Ее трудно объяснить разумом. Модно — и все! Волосам всегда уделяли особое внимание. Один ученый монах написал: «Ценность волос настолько велика, что, если красавица украсилась золотом, жемчугом и оделась бы в роскошное платье, но не привела в порядок свои волосы, она не выглядела ни красивой, ни нарядной… волосы женщины должны быть нежными, густыми, длинными, волнистыми, цветом они должны уподобляться золоту, или же меду, или же горящим лучам солнечным».

Для создания причесок использовали различные приспособления – проволочные каркасы, обручи, ленты, цветы, муляжи фруктов и даже модели кораблей. Волосы густо обсыпали пудрой. Такие чудеса были очень дорогими, поэтому дамы, чтобы сохранить их, неделями не причесывались и не мылись. Королева Испании Изабелла Кастильская как-то призналась, что за всю жизнь мылась всего два раза – при рождении и в день свадьбы. О французском короле Людовике XIV было известно, что он купается только весной. Ишь, чистюля нашелся!
— Я добавлю. Сейчас в моде не химия, а природные цвета волос, а чтобы они пушились и блестели, надо просто мыть их чаще.
— И перья от подушек вычесывать! А то некоторые сидят на уроках, как индейцы в пустыне! – забасила Ленка.
-Ты права. Но индейцы в пустынях не жили. Там кушать нечего и охотиться не на кого.

Пришла весна. Девчонки, забыв о наставлениях воспитателя, оголили ноги повыше, животы — побольше, украсились побрякушками. На уме одна любовь! Кавалеры вились около колледжа, как пчелы над цветами. Ленку после уроков увозил на иномарке вполне взрослый парень.

— Ольга Николаевна! Проведите работу с Леной. Что-то у нее талия округлилась. Как бы нам на крестины не угодить.
— Она, Карлыгаш Алиевна, приглашения на свадьбу заказала. Вас тоже хочет пригласить.
— О, Аллах! Как вы себе это представляете: замдиректора по воспитательной работе и мастер — на свадьбе несовершеннолетней ученицы?! Нам еще за ее беременность попадет.
— Она радуется, говорит, девочку хочет, чтобы наряжать, бантики завязывать.
— Если бы все ограничивалось бантиками…

Свадьба состоялась, к зависти приглашенных девчонок, в большом кафе. «Какое у Ленки платье! Пуза совсем не видно! Какая прическа! А невестин букет Танька поймала! А у нее, зубрилки, даже парня нет!» – восторженно пищали гостьи. Каждая мечтала, что и у нее все будет так же. Или даже лучше — «красивше»!
Начало учебного года девчонки встретили похорошевшими, загорелыми, полными надежд. Осталась практика, защита диплома, а там – счастливая взрослая жизнь! Только Лены почему-то не было.

«Мастачка» Ольга отправилась к ней домой.
Гостью приветливо встретила пожилая свекровь Лены, пригласила к самовару. В светском разговоре о погоде и природе. Ольга узнала, какая неумеха досталась прекрасному сыну Фариду. Он покоя не знает, на своей машине таксует, денежки зарабатывает, а Ленке лишь бы тратить их. Лентяйка! Картошку целый месяц перебирала, всю продать не могли – проросла, выкинуть пришлось.
— Так она же беременная?! Как она в погреб-то пролезла! – удивилась Ольга.
— А как мы такими же работали в поле и рожали там?

Ольга окинула взглядом холеную моложавую женщину. Едва ли такая в поле рожала, как в 19 веке!
Лена пришла к столу в старом застиранном халате. Она ли это? Куда подевалась ее красота! Пышные кудри стянуты косынкой в какую-ту бульбу на затылке, под глазами – отеки и синие тени, нос заострился. А ноги! Какие-то опухшие колоды! Всегда веселая нагловатая Ленка выглядела больной и страшно усталой.
— Леночка, ты давно у врача была?
— Что там делать? – сразу включилась свекровь. – У меня племянница акушерка, смотрит ее. Рожать начнет – «скорую» вызовем!
Девушка не стала спорить. Провожая гостью, Лена шепнула ей: «К маме зайдите, пожалуйста! Меня к ней не пускают».

Ольга помчалась сначала к Карлыгаш Алиевне. Выложила ей свои впечатления, добавив, что Ленкин муж опять, как в прошлом году, часто «таксует» около общежития колледжа – возит погулять то одну, то другую дурочку. Они млеют – такой красавчик! Жена?! Не стена! Можно подвинуть! Фарид рассказывал: она такая уродка! Растолстела и сидит дома! Даже на танцы больше не хочет ходить!
Воспитательницы отправились к матери Лены вдвоем. По дороге Карлыгаш Алиевна рассказала:
— Теперь, Оля, я вам могу сказать, как оказалась у нас Лена. В прежнем своем колледже она стала встречаться с женатым мужчиной – это в 16 лет! Педагоги предложили маме забрать ее домой. Знаете, есть такие рано созревшие девочки. У них одно на уме – пристроить свою красоту. Ни жизненного опыта, ни ума еще не нажили, а на уме одно – выгоднее выйти замуж. Вы замечали, что красавицы часто бывают несчастливыми в личной жизни? Считают, что им положено от жизни больше, чем другим, по их мнению, некрасивым, а потому и не заслуживающим счастья. А достается всем по заслугам.
— Да ладно, Карлыгаш Алиевна! Жизнь не всегда справедлива. Вы у нас и умница и красавица, а одна воспитываете девчонок.
— Тоже торопилась замуж. В 17 лет не того выбрала! На его красивые уши купилась. Сама с детства лопоухая, хотела красивых детей. А что он лодырь и дурак, не заметила.

Мать Лены, высокая полная смуглая женщина, ахнула от обрушившихся на нее новостей. Фарид, оказывается, сказал ей, что отвез жену в Алматы к своей тетке, она якобы врач – гинеколог и присмотрит за Леной. Мама хотела поехать с дочкой, но зять убедил ее, что сам справится. Она там якобы отдыхает и лечится – у девочки с детства с почками проблемы, рожать ей опасно. Нужно постоянно наблюдаться у нефролога. Мать плакала, что-то судорожно искала и рассказывала, что родила Лену поздно и недоношенную. Сколько сил ей пришлось приложить, чтобы вырастить ее одной… Отец – красавец из Дагестана – быстро устал от детского плача, бессонных ночей, пеленок и слинял на родину.

Гостьи переглянулись – вот вам и итальянец! А мать продолжала рассказывать, как ночей не спала, как старалась, чтобы у девочки было все. Может, поэтому она выросла капризной и заносчивой? Мальчик-сосед с детсада умирал по ней, но он ушел в армию, а Лена встретила этого Фарида…

Женщина нашла записную книжку и сразу позвонила врачу-нефрологу, с детства наблюдавшему Лену.
Через несколько минут у подъезда появилась машина медслужбы. Все четыре женщины помчались спасать «свою девочку».
Последний месяц Лена провела в роддоме – на сохранении, как говорят женщины. Врачами замечено, что учащаяся молодежь, особенно несовершеннолетняя, любит рожать в сентябре – последствия бурной встречи Нового года в дружной компании. Не зря же этот праздник считается семейным!

Выпускницы лицея проходили практику на производстве, сдавали экзамены, защищали дипломы. Таня, забыв важнейшую для жизни проблему модного цвета волос, особенно старалась набрать баллы — готовилась поступать в университет. А Лена нянчилась с сыном, радуясь, что он так похож не на отца, а на нее – красавицу – мамочку, правда, растолстевшую до неприличия. Она надеялась, что выкормит этого крошечного обжору и снова станет фарфоровой статуэткой, какой была до встречи с Фаридом, шайтан бы его утащил! Но пока –бессонные ночи и суматошные дни: то животик у Славика болит, то зубки режутся.

Еще через год Ольга и Карлыгаш Алиевна принимали документы от абитуриентов. В приемную не вошла — вплыла то ли юная Софи Лорен, то ли Орнелла Мути. Черные кудри до пояса. Фиалковые глаза. А стать как у легендарной Нонны Мордюковой или Людмилы Зыкиной. А парень рядом с нею – всякие итальянцы ему и в подметки не годятся! Ну просто пепельный блондин, завздыхала Ольга!
Абитуриенты замерли, прекратив заполнять бланки. Итальянцы? Поляки? Болгары? Казахстан иноземцами не удивить.

«Иностранка» засмеялась:
— Здравствуйте, Карлыгаш Алиевна! Здравствуйте, Ольга Николаевна! Не узнаете, как вы говорили, рубенсовскую красавицу? Красивой быть не запретишь! Возьмете блудную дочь обратно? Торжественно обещаю: не хамить, никого не обижать и замуж больше не выходить! Вот этот белобрысый — мой муж! Надеюсь, единственный! От детсада — до гробовой доски!
— Добрый день, Фарид! — Карлыгаш Алиевна не сразу поняла, почему Ольга пнула ее под столом.
— Это не Фарид! – ничуть не смутившись, засмеялась Лена. — Его я в солдаты сдала, чтобы Родине служил, а не соплюхам головы морочил. Он ведь от армии восемь лет косил как единственный кормилец престарелых родителей, а после — жены с ребенком. Вот я и сходила в военкомат, прояснила ситуацию. Про себя, про сына, про его взрослых сестер. Сейчас где-то на границе стоит с неразлучным своим автоматом и с верной подругой — овчаркой Дени! А это мой Сережа. Он демобилизовался как раз к моей выписке из роддома и забрал нас к себе. Натворила я дел. Уж простите меня, Карлыгаш Алиевна! Я больше не буду! Ольга Николаевна, Таню увидите, скажите, я ей всегда завидовала и что блондинка, и что такая умница! Потому и хамила.

Подал голос молчаливый Сергей:
— Спасибо вам! Лена рассказывала, как вы спасли ее. Она вас так любит! Мы хотим вас обеих в крестные пригласить. Я узнавал – это можно. Она уже совершеннолетняя.