Из Северного Казахстана в Россию на вахту: какова участь гастарбайтера

Из-за отсутствия перспектив тысячи жителей Северо-Казахстанской области уезжают в поисках лучшей жизни в другие города и страны. Иногда депрессивное состояние севера до такой степени удручает людей, что они едут на заработки без подготовки, необдуманно, не имея никаких профессиональных навыков. Кто-то едет на юг, в столицу Казахстана, кто-то на север России. Гражданский журналист Петропавловск.news рассказала о том, как сразу после школы решила попробовать заработать вахтовым методом на предприятии по производству кондитерских изделий в Челябинске. Этот опыт мог быть другим, но он именно такой.

Подростки, выпускаясь из средней школы, не знают, куда идти дальше, чем они хотят заниматься по жизни и не имеют даже близко представления о своем будущем. Я была одним из таких выпускников.

Покинув врата школы, оглядываясь на годы, проведенные за партой, я жалела о том, что не выстроила план на будущее, как мои одноклассники. Я не понимала, что мне делать дальше. Но при этом я знала одно – хочу зарабатывать много и сразу. Я прекрасно понимала, что средства не дают просто так в ближайшем ларьке, и деньги не падают с небес, как бы мне этого не хотелось. Но к тому, что было дальше, моя детская психика была совсем не готова.

Читай нас в Яндекс.Дзен! Иди в ногу со временем!

Так совпало, что еще учась в школе, будучи семнадцатилетним тинэйджером, мне пришлось вступить во взрослую жизнь. Не всегда все складывается именно так, как хочется. От трудностей никуда не деться. Уже в этом юном возрасте я жила отдельно от родителей и самостоятельно зарабатывала на хлеб с маслом.

Хоть у меня и не было желания тратить несколько лет и кучу нервов на университет, я думала, что без образования никуда, а чтобы поехать куда-то учиться, нужны деньги. Где их взять, если ты совсем ребенок, который не особо понимает, как устроен мир? Я была в растерянности. Знала, конечно, много примеров, когда молодые ребята и учились, и работали, содержали себя сами. Но все это казалось мне мифом, сказкой. Я не была уверена в себе настолько, чтобы на такое решиться. В итоге я приняла решение поработать год и уже в следующем поступить в образовательное учреждение.

Итак, двадцать пятого мая, стоя на линейке в школе в городе Булаево в Северо-Казахстанской области, мысленно я уже укладывала вещи в сумку и садилась на поезд, который увезет меня в большой город с большими деньгами. Ведь я полным ходом готовилась к предстоящему отъезду. Уезжать я планировала не одна, а со своим молодым человеком.

Мы вместе поискали и нашли «вахту» в Челябинске. На сайте OLX было объявление c внушительной суммой заработной платы. На тот момент это было что-то около 30 тысяч рублей — выше средней зарплаты по России. При этом было указано, что предоставляется жилье, питание и подвоз. Работа нетрудная: всего лишь расфасовывать пирожные и торты. В общем условия сказочные, приезжай и работай.

Мы с Денисом заняли внушительную сумму денег на билеты и проживание на первое время. И через два дня после моего последнего звонка в предвкушении двинулись в путь. По приезду сразу направились в офис, который больше смахивал на подвал. Там нам рассказали об требованиях и приняли на работу с условием: мы будем работать по «левому» договору, в котором указывалось, что мы работаем не фасовщиками, а строителями в строительной кампании за двенадцать тысяч рублей. Уже тогда нужно было задуматься, что не все так гладко, как кажется. Помимо договора, мы должны были пройти медицинскую комиссию, в частной клинике, которая сотрудничает с предприятиями, где нам предстояло работать.

Читайте новости в удобном формате в нашем Телеграм-канале!

После заключения сомнительного договора мы отправились в квартиру, выделенную нам для проживания. Нас уже ожидал потенциальный сосед. Как семейной паре, для нас была выделена отдельная комната, в чем нам очень повезло. Наши будущие соседи спали втроем в одной комнате на соседних матрасах. Тараканы, полная антисанитария и отсутствие горячей воды в квартире, к сожалению, нас не напугали. Ведь мы же в Челябинске впервые, эмоции и мечты о новой жизни били ключом! Мыслей о том, чтобы уехать обратно не возникало. А даже если бы и были — пути обратно не было, ведь деньги потрачены. За спиной только долги.

На следующий день мы буквально за несколько часов прошли медкомиссию и отправились гулять по городу, попутно обсуждая дальнейшие планы. Мы были полны мотивации и энтузиазма.
Настал первый рабочий день на первом заводе. Всего их, как мы позже узнали, было три, и все в разных районах. Нас распределили по разным участкам.

Денис работал на мойке листов для эклеров – это листы, на которые складывают эклеры и поливают шоколадом. А меня поставили на мойку форм для тортов. Перед этим нам выдали форму – футболка, штаны, перчатки и шапочка из грубого материала, белого цвета.

Хочу подметить, что именно на первом кондитерском заводе санитарные нормы соблюдались хорошо, чего не могу сказать о других. Жара, едкий запах химикатов, используемых для мытья форм и листов, крутой кипяток и тяжелая физическая работа, практически без отдыха – это еще, как говорится, цветочки.

С первого дня мы столкнулись с презрением со стороны штатных работников завода. Ведь есть коренные жители, трудоустроенные официально, а есть мы, гастарбайтеры. Отношение было к нам соответствующее. Маты, оскорбления в нашу сторону были нормой. По окончании первого рабочего дня, попав домой, мы были в огромном шоке. Все тело ныло от сильной нагрузки, ноги, руки, лицо и шея были красными от горячего пара. А у моего молодого человека руки были в сильных волдырях. Оказалось, что это химические ожоги, ведь ему никто не объяснил, что нужно надевать три пары перчаток. Медицинские, теплые и защитные сверху. Весь день он работал только в медицинских и теплых. Естественно, держа руки в химии и крутом кипятке в течение двенадцати часов, он получил химические и термические ожоги. На 10 дней он потерял возможность не только работать, но и обслуживать самого себя. Наш мастер и начальство лишь покачали головой и развели руками, мол, бывает.

Естественно, все лечение мы прошли за свой счет. Я продолжила работать. Обратного пути ведь нет. После очень тяжелой двенадцатичасовой смены я приходила домой и кормила с ложечки, помогала принять душ, одеться своему сожителю. Сон был беспокойный, моральная и физическая измотанность давала о себе знать. По 20 раз за ночь я просыпалась от сильных судорог.

Шло время и соседей в квартире становилось больше и больше. Большая часть из них были ворами, наркоманами или убийцами, которые отсидели свой срок или имеют «условку». То есть подбором персонала особо никто не занимался, брали всех подряд. Кстати, насчет наркотиков. Соль была очень распространена среди работников. Некоторые употребляли ее как витаминки. То есть это воспринималось абсолютно нормально и данный синтетический наркотик был для всех доступен. Идя ночью по заводу, можно было спокойно встретить где-нибудь за печкой для выпекания коржей употребляющих ребят.

Я видела, как наркомана, который бредил и вел себя, мягко говоря, неадекватно, увозили на скорой. Его речь была похожа на речь человека с обострением шизофрении. Была свидетелем того, как братья дрались до крови за дозу, как молодой парень бился в судорогах от передозировки. Вот он лежит, и его тело принимает неестественную позу, спина выгибается, как в самых страшных фильмах ужасов, и изо рта идет пена. Через полчаса он встал на ноги и спокойно пошел на работу. Это происходит также из-за полного отсутствия сна. Употребляя, люди не чувствуют физической боли и усталости, могут легко не спать несколько суток совсем. Некоторые мешали соль с алкоголем. Руководство предприятия не могло не знать о такой ситуации, но случаи замалчивались.

Спустя неделю я перестала совсем есть сладкое. Мы видели, из чего готовят торты, эклеры и профитроли. Это огромное количество пальмового масла, какаозаменителей, молочных концентратов и десятилитровых бочек непонятного «коньяка». Формы для выпекания коржей опрыскивали люди в противогазах и полностью одетые в СИЗ. Я думаю, и без пояснений понятно, насколько опасна была эта смесь для человеческого организма. Каждую неделю мы ножами счищали с этих форм примерно сантиметр смазки. Она напоминала обычную резину. Средняя температура в печном цеху составляла плюс сорок градусов. На печах обычно работали мужчины, и весь пот, что шел с них градом, спокойно капал на коржи. Неприятное зрелище конечно.

Примерно неделю я проработала на мойке. Позднее, когда мы уже ознакомились с заводом и принципом нашей работы, нас стали кидать на разные участки. Например, сегодня я стою у транспортировочной ленты и складываю коржи в формы для их дальнейшей сборки, а завтра я драю туалеты. Распределял мастер. Он поставил меня в ночные смены. Красные глаза, огромные мешки под ними, недосып и усталость – полный мой набор на то время.

Сон по 4-5 часов в сутки, тяжелая физическая работа и недоедание сильно сказались на здоровье. Мой распорядок был таким: в 7 вечера я уже должна быть на работе, смена начинается в 8, далее непрерывная работа, в 2 часа ночи обед на полчаса, далее снова работа до 8 утра. Отойти в туалет получалось редко, ведь транспортировочную ленту не остановят из-за одного человека. Только в 9 часов утра мы могли забрать пропуск, который сдавали мастеру на входе. Далее дорога домой, душ, принятие пищи и лишь к 12 часам дня можно было лечь спать. Потом сон до 5 часов вечера. Встать, поесть, в душ, одеться и на работу… Такой график на протяжении двух недель. Никаких выходных. Вследствие чего я буквально за месяц потеряла 13 килограмм веса.

Везением было, когда мастер распределял меня в упаковочный цех. Нужно было мыть пол, убирать за упаковщиками и ничего больше. Единственное — там было очень холодно. Когда ставили на туалеты, было потяжелее. Три этажа, на каждом по 6 туалетов, уборка каждые два часа. Присесть не успевала ни разу за ночь, часто не успевала даже сходить на обед. Ведь куратор всегда наступала на пятки и за каждую провинность кричала матом при всех. Для 18-летней меня это было невыносимо тяжело. И не дай бог, куратор или мастер увидит, что ты присел, тебе обязательно подкинут работу и не упустят возможности лишний раз отчитать. Если появлялись 15 свободных минут, я закрывалась и спала в углу в туалете, сидя на холодном кафеле, возле унитаза.Однажды, куратор вместе с другим работником заглянули в кабинку и словили меня на этом. За этим последовал жуткий скандал. Это сильно сказалось на моем психическом состоянии.

Часто меня ставили в эклерный и профитрольный цеха. Там я работала либо на мойке полов, либо на эклерной машине, которая начиняла эклеры кремом. С этого цеха я всегда уходила позже всех. Мне нужно было приготовить два цеха для другой смены. Отмыть все до блеска, в том числе и большую холодильную камеру. Кроме этого, я мыла керхером машину, водные стоки, стены и плинтуса. В течение дня мыла полы и поднимала каждый упавший на пол эклер или профитроль. Звучит нестрашно, но делать это все 12 часов без передышки, выматывает.

А еще в мои обязанности входила сортировка и выброс мусора. Производственный брак, то бишь эклеры и профитроли не подходившие по размеру, отправлялись на переработку, из них делали крошку для обвалки эклеров и тортов. А санитарный брак, упавшее на пол, я выбрасывала в среднем по 40 килограмм в смену.

На этом заводе я отработала почти две вахты по 27 смен. До окончания второй вахты мне оставалось примерно 14 смен, на заводе начался ремонт. Вместо обычных обязанностей мы выполняли малярные работы. Красили, белили, участвовали в ремонте. В связи с тем, что все печи были отключены, был жуткий холод. Ко всем неудобствам добавилось воспаление легких.

Позднее нас решили перевести на второй завод. До этого мы жили и работали в районе Северный. Нас было четверо. Я, молодой человек и двое парней. Нам сняли квартиру и перевезли в район ЧМЗ.

Могу с уверенностью сказать, что такого я еще не видела нигде. Квартира, которую нам предоставили, была в ужаснейшем состоянии. В помещении стоял жуткий запах, окна были выбиты, температура в квартире была такой же, как и на улице. Погода в то время была дождливая, примерно 15 градусов тепла. Ванная комната отсутствовала, тараканы спокойно ходили стаями по горам грязной, прилипшей друг к другу от времени посуде. Из-за огромного роя мошек мы не смогли даже поесть.

Тогда мы впервые взбунтовались и отказались выходить на смену, пока нам не предоставят адекватное жилье. В итоге нам просто привезли веник, моющие средства и лампочки, ведь в квартире даже не было света. С большим трудом мы все же добились улучшения условий. Нам сняли более-менее хорошую квартиру, хоть и очень маленькую. Все же лучше делить помещение с людьми, нежели с толпой тараканов, которые, не смущаясь, ползают по тебе, роем мошек и стаей мертвых мух.

На следующий день мы вышли на смену на второй завод. Тогда мы поняли, что прошлый был идеалом. Где готовили, там и курили, бычки под ногами, мусор, полная антисанитария, сильная духота, всюду волосы, стриженые ногти, грязные руки работников, работали естественно без перчаток, нестираная форма, ужасный запах гнили.

Нас поставили на приготовление пирожных «муравейник». Молодой работник принес около десяти килограмм смеси из печенья со сгущенным молоком. Далее большую часть вывалил на стол, уронив некоторое количество на пол. После чего с невозмутимым видом поднял, выбрал окурки и волосы и кинул обратно на стол. Оказалось, что на этом заводе санитарный брак не выбрасывают, а отправляют обратно на переработку, потому что стоимость санбрака рассчитывается и высчитывается из зарплат работников.

Примерно в течение двух часов мы катали пирожные. Я почувствовала сильное головокружение и нехватку воздуха, затем потеряла сознание. Из-за воспаления легких, недосыпа, недоедания, резкой потери веса и недостатка глюкозы в крови мой организм отказывался работать дальше. Но придя в себя, я вернулась обратно в цех и продолжила упорно работать. Через 10 минут потемнело в глазах, очнулась в медпункте. Давление 70 на 60, лихорадка, учащенное сердцебиение. Разумеется, меня отправили домой, списали на духоту в цеху.

На следующую смену я вышла на третий завод. Там было более менее чисто. Что-то среднее между первым и вторым. Плюсом было то, что можно было есть продукцию в неограниченных количествах. На других заводах это запрещалось и каралось штрафом в размере 5 тысяч рублей, также как и пронос телефона на территорию, выход за пределы завода, ношение в карманах формы любых предметов.

В течение рабочей смены я четко понимала, что дальше работать не смогу. В глазах темнело каждый час. Панические атаки, нехватка дыхания не отпускали. В конце смены позвонили из офиса и сказали, что я должна приехать и написать заявление об уходе по собственному желанию. Так как никаких выплат, кроме аванса в размере двух тысяч рублей в неделю, мы не получали, денег даже на обратный билет на родину у меня не было. Но меня уверяли, что оставшиеся 8 смен, что мой молодой человек должен доработать, меня не выселят из квартиры.

На следующий день я отправилась в офис, написала заявление, и не успев доехать до дома, узнала, что меня выселили. Вот так я по сути оказалась на улице. Слезными разговорами я упросила разрешить остаться еще на одну ночь и скинуть мне хотя бы часть тех денег, что я заработала за неполных два месяца. Скинули мне четвертую часть на следующий день со скандалом.

Я купила билеты в ночь и уехала домой одна.

Уже дома пошла к врачу, оказалось, что у меня гипогликемия. Уровень глюкозы в крови составлял 1.3 ммоль при норме 5.5 ммоль. Долгое время мне пришлось проходить лечение, восстанавливать вес.

Заработанные деньги мне конечно же никто не выплатил. В один момент мне просто перестали отвечать на звонки и сообщения, а далее и вовсе заблокировали. Через некоторое время вернулся и Денис. Результат тот же — никаких денег.

Вот так, захочешь заработать, а по итогу есть большой риск того, что не только не заработаешь, а наоборот, потеряешь самое ценное.

Рекомендуем к прочтению:

Аким Северо-Казахстанской области про отток населения: Проблема не в регионе